Мы на приеме стояли вместе с французским полковником Жуэном, и на слова Монтгомери о русских я засмеялся. Заметив это, к нам подошел генерал де-Гинган и спросил, над чем мы смеемся. Я привел ему сведения, полученные мною из Москвы, о потерях фашистских войск на советско-германском фронте. Только под Сталинградом потери фашистских войск превысили 800 тысяч человек. И полковник Жуэн заявил, что каждому здравомыслящему человеку ясно, что судьба войны решается не в Северной Африке, и тем более не разгромом тех сил, которыми здесь располагал Роммель. “Мы ведь знаем, – сказал Жуэн, – что у него под Эль-Аламейном было всего около 80-ти тысяч солдат и офицеров”. А генерал де-Гинган сказал: “Не обращайте внимания на Монти, его последнее время часто заносит”».

5 февраля 1943 года Карасов получил распоряжение вылететь в штаб союзных войск на Средиземном театре военных действий генерала Эйзенхауэра. Он простился с 8-й армией и на американском самолете С-47 вылетел в Алжир.

В январском номере журнала «Азия и Африка сегодня» за 2003 год была опубликована статья А. Бовкало «Русские православные приходы в Африке». В нее были включены выдержки из дневника, который вел в 1940–1942 годах настоятель русской церкви св. Александра Невского в Александрии Алексий Дехтерёв. Судя по выдержкам, населению «северной столицы» Египта в эти годы, когда, что называется, под боком шли военные действия, жилось несладко. Город регулярно бомбила фашистская авиация, было много жертв и разрушений.

Алексия Дехтерёва я уже упоминал. Педагог, журналист, церковный деятель, этот человек обладал многими талантами. Родился он в Вильно, как следует помотался по свету и в конце концов вернулся в родной город, где и скончался. По образованию штурман дальнего плавания, Дехтерёв, в миру – Александр Петрович, после Гражданской войны оказался, как и многие другие русские беженцы, в Константинополе. Работал воспитателем в гимназии в Галлиполи, а в 1923 году переехал в Болгарию, где больше десяти лет заведовал русским детским домом в Шумене. Написал несколько небольших книг по педагогике, сотрудничал с эмигрантскими периодическими изданиями.

В 1935 году Дехтерёв круто изменил свою жизнь: постригся в монахи в обители преп. Иова в Словакии. Сначала заведовал там монастырской школой, потом был настоятелем Храма-памятника русским воинам в Ужгороде, а в 1940 году направлен Русской православной церковью за границей в Александрию.

В июне 1945 года Египет посетил патриарх Московский и всея Руси Алексий. Дехтерёв обратился к нему с просьбой принять александрийский храм в Московскую патриархию. Большинство прихожан из числа русских эмигрантов поддержали его. Патриарх согласился. Год спустя Дехтерёв получил советский паспорт. И тогда противники перехода церкви в Московскую патриархию обвинили его в коммунистической пропаганде. 29 августа 1948 года священник был арестован египетскими властями и почти девять месяцев провел в александрийской тюрьме Ком эль-Дикка. После настоятельных протестов советской дипломатической миссии в Египте Дехтерёва выпустили на волю, и в мае 1949 года, спустя почти 30 лет после того, как он покинул Россию, священник вернулся на родину.

Полгода Дехтерёв приходил в себя в Троице-Сергиевой лавре под Москвой, а в феврале 1950 года был направлен в хорошо знакомую ему Словакию и назначен епископом Пряшевским. Этот город, известный ныне как Прешов, был и остается крупным центром православия. В 1955 году Дехтерёв вернулся в родной Вильнюс в качестве архиепископа Виленского и Литовского, где и закончил свой многотрудный земной путь.