Я не сомневался в том, что советское командование внимательно следило за развитием событий в Северной Африке. По крайней мере британское посольство в Москве и наше в Лондоне наверняка сообщали о ходе военных действий. Все-таки англичане – наши союзники! В самих странах региона – Египте, Ливии, Тунисе – советских посольств не было. Но, возможно, был кто-то из наших в Северной Африке, кто сообщал командованию Красной Армии о реальной обстановке на фронте. Конечно, это были не эмигранты вроде Анатолия Маркова или священника Алексея Дехтерёва. А если был, то кто? Об этом я не знал.

В мае 2015 года в нашем Институте востоковедения РАН проходила научная конференция, посвященная 70-летию Победы. Я председательствовал. Дошла очередь до заведующей Отделом Израиля и еврейских общин Т.А. Карасовой. Мы много раз встречались с ней в институте, я знал, что зовут её Татьяной, а вот отчества не знал. Пришлось догадываться. «А сейчас слово предоставляется Татьяне Андреевне Карасовой», – сказал я. «Татьяне Анисимовне», – поправила меня Карасова, подходя к трибуне.

Я заёрзал на председательском месте. Татьяна Анисимовна? Карасова? Не родственница ли она советского офицера Анисима Карасова, находившегося в Египте в конце войны? В перерыве я подошёл к Карасовой: «Простите, пожалуйста, а Анисим Карасов – не Ваш родственник?» «Это мой отец», – ответила Татьяна. Вот это да! Тогда я спросил, не оставил ли он воспоминаний. Ответ был утвердительным. Татьяна Анисимовна сказала, что хотела бы опубликовать мемуары отца, но сейчас это довольно сложно. Я предложил ей напечатать в журнале «Восточный архив», где я главный редактор, ту часть воспоминаний, которая касается Египта. Татьяна согласилась. И через некоторое время я получил от нее довольно-таки большой текст. Но сначала – рассказ моей коллеги о своем покойном отце.

Анисим Васильевич Карасов (15.2.1912, Чита – 19.7.1990, Москва) родился в Сибири. В интеллигентной сибирской семье читали вслух книги по вечерам, а детей обучали иностранным языкам. Хорошим было и школьное образование – там работали учителями бывшие политссыльные. Отец хорошо знал английский язык, что имело решающее значение для всей его последующей жизни.

Судьба моего отца, говорила Татьяна Анисимовна, с позиций сегодняшнего дня удивительна: его бросало в разные края страны и мира, он участвовал во всех войнах и конфликтах, которые вел Советский Союз вплоть до окончания Второй мировой войны. И все это началось сразу после школы, когда в 1928 году его, шестнадцатилетнего комсомольца, командировали на Чукотку в составе экспедиции по ликвидации вспыхнувшей там чумы. А после Чукотки комсомол отправил отца на работу в Бодайбинский золотопромышленный район, где незадолго до этого была ликвидирована деятельность английской концессии «Ленаголдфилдс» и где строили новый комбинат Дальней Тайги треста «Союзлензолото». Перед отцом стояла задача организации геологической разведки. В 1931 году, когда на Дальнем Востоке была проведена дополнительная комсомольская мобилизация в армию, отца, как хорошего наездника, направили на службу в школу кавалерии. Через 7 месяцев – новый поворот: курсантов досрочно выпустили и отправили в Среднюю Азию, в Каракумы, на борьбу с басмачеством, потом служба на Кубани и первое ранение.

В 1930-е годы, когда все яснее проступала угроза фашизма и новой войны, в рамках реорганизации армии многие кавалерийские части расформировывали и отправляли в другие роды войск. Отца направили в Отдельный бронетанковый батальон. Он должен был переквалифицироваться в танкиста. Там, в подробной анкете, и было написано, что отец свободно владеет английским языком. В апреле 1937 года его неожиданно вызвали в политотдел спецвойск Северокавказского военного округа и дали направление в Москву для выполнения спецзадания. Так для моего отца началась новая война – в Испании. А затем – Китай, Индия, Африка…