– Слушай! – Фланов вдруг встал из-за стола, сел рядом с подчинённым и принялся говорить еле слышно, так что приходилось напрягать слух:

– Игра оказалась слишком крупной, и мы на своей шкуре прочувствуем поражение. Но! И выигрыш будет недетский. Если даже мы поймаем Ласку без аппарата, я что-нибудь придумаю, совру, что прибор уничтожен, а если он пропадёт… сам знаешь. Тебя взяли в аналитики не за красивые глаза, и это твой реальный шанс. Кроме того, ты знаком с Лаской…

– Только здороваемся… – быстро возразил Сан Саныч.

– Понятно, что не через койку. Если подкинешь идею, как её сцапать, буду тебя двигать в управление: это и деньги, и другие перспективы.

– Но как я?..

– Тихо-тихо, – перебил Фланов. – Ты здесь посиди-покумекай, а я пойду по своим делам. Что-то мне подсказывает, что у тебя получится.

Полковник встал, задвинул стул, на котором сидел, и вышел.

Всё-таки Сан Саныч недаром ел свой аналитический хлеб: кое-какие мысли у него появились ещё во время сидения рядом с дитём-Фениксом. Но доведение мыслей до плана ещё требовало дополнительных усилий. Как искать Ласку, он не имел никакого понятия. Невысокая, нефигуристая брюнетка с короткой стрижкой, она имела правильные, но мелковатые черты лица, что отлично маскировало её среди толпы. Наверняка она знала, что в тёплый день достаточно выйти в бледно-голубом платье или в светлой блузке и джинсах, чтобы слиться с людским потоком в метро или в центре города.

Но в этом необычном деле была своя изюмина: изобретение Луцкого меняло внешность людей. В случае с экономкой и госпожой Бурьян – незначительно, но в случае с Семёном и Фениксом – ошеломительно. Правда, Ласка – не дура: прочитав документы, может сообразить, как управлять этим чёртовым яблоком, и тогда шансы её выловить равны нулю. Но пока она читает, прибор неуклонно оказывает на неё воздействие.

Минут через двадцать после своего ухода Фланов вернулся: видимо, ему не терпелось узнать, есть ли надежда на возвращение Ласки с прибором, и Сан Саныч его не разочаровал. Хотя сомнение не сразу сошло с сурового лица полковника, выбора у него не было, и пришлось отдавать людям приказ искать Ласку «по вероятным следам на лице».

Вызвали человеко-шкаф по прозванию Крауч – он был непосредственным начальником Ласки и Феникса, и ему тоже светило разбирательство за «утерю» сотрудника, хотя вряд ли его понизили бы в должности. Сан Саныч инстинктивно его не любил, и не исключено, что Крауч отвечал ему взаимностью.

Охота началась. Для майора это означало тоскливое ожидание результатов его призрачной догадки, и он ушёл из кабинета Фланова, чтобы ни себе, ни ему не портить настроение. В конце концов, его теория может дать сбой только потому, что Ласка не рискнёт снимать деньги с Райфовской карты, и здесь с него взятки гладки. Самое неприятное в работе фээсбэшника – ожидание того, что в лотерее выпадет именно то число, которое ты загадал.

Через сорок минут ожидания Сан Саныч уже был на взводе, когда позвонил Фланов. В его кабинете сидел Крауч с очень важным видом – наверное, чтобы показать, что он «усегда готов».

– Молоток! – сказал Фланов и улыбнулся (редкие улыбки полковника можно было пересчитать по пальцам). – Ты оказался прав: её вычислили у Галереи и даже смогли не засветиться. Сейчас поедешь с ним, чтобы взять Ласку, но предупреждаю, что на задержании главный – он, а твоя задача – анализировать.

«Чёрт! – подумал Сан Саныч. – Чувствую, этот урод наломает дров…» – но возражать не стал.

– Оказалось, что Ласка… – Фланов подмигнул, – превратилась в красотку! – он наслаждался произведённым эффектом. – И это её выдало.