Кодировка в этом случае создана нарочито использованной омонимией слов тень – темное место, темный силуэт и тень (чаще тень-тень) – обозначение звякания. Основная подсказка отгадчику – привязка описываемого события к Петрову дню (именно этот праздник в Прикамье был началом сенокоса, откуда родилась поговорка Петровки – готовь литовки). Примером того, как исследуемые тексты строятся на отзвучиях, близких звуковых аналогиях, является загадка о печении хлеба, мякише и корочке: Егорка да Микишка рассорились да и разделились. Этот текст содержит имена Егорка и Микишка, близкие, созвучные загаданным словам корка и мякиш. Часто, впрочем, эти отзвучия спрятаны достаточно глубоко – как в загадке о дожде: Посмотрю в окошко – стоит долговязый Антошка (слово дождь угадывается лишь по центральному сегменту имени Антошка – тош).

Способы засекречивания в загадках поражают своим многообразием. Особенно активно для этих целей используется словотворчество. Петух получает имена царь Криканид (от кричать), Царь Тартын и Торатор (от «наговаривания» тар-тар). Мышь становится Точорой (от точить грызть), кошка – Маюрой (имя создается перестановкой реальных звуков кошачьего мяу): Выходит Точора из-за Печоры и спрашивает Торатора-князя: Где Марья Петровна? – Марья Петровна на каменных горах спит. Кот предстает как царь Корапи (из глагола царапать), царь Муракин (от мур). Отдаленные, затрудняющие ассоциации могут быть введены созданием названий, мотивированных характерным признаком объекта, типичным для того или иного персонажа действием. В загадке о сосцах самок животных – В поле в «рове» двенадцать сосен, у «мыкала» четыре, у «ржанца» две – указанием на характер издаваемых звуков и «привычки» животных образованы слова ров (свинья, которая любит рыть землю), мыкало – корова, ржанец (ржущая лошадь). Крайне распространено применение так называемых ре-дупликантов – двойных, парных слов, нередко искусственного характера: веник – шлындик-мындик, бочка с широкими краями – шая-мая, колокольчик под дугой – кольце-мольце.

Следовательно, понимание условного языка загадок предполагает не только владение народной мифопоэтикой, но и знание деталей крестьянского быта, тонкое языковое чутье. В конечном счете загадка учит нас, живущих в XXI в., живости ума, фантазии, поэтическому чувствованию родного языка.

История собирания, публикации и изучения пермских загадок насчитывает более ста лет. Собирание пермских загадок началось во второй половине XIX в., однако публикаций загадок, относящихся к этому периоду, немного. Пермские загадки, записанные русским фольклористом Д. Н. Садовниковым «на реке Кама вверх по течению до Перми», были помещены собирателем в сборнике «Загадки русского народа» (первое издание его приходится на 1876 г.). Эта книга до сих пор считается самым большим сборником русских загадок[2]. Первой же публикацией исключительно пермских загадок можно считать фольклорное собрание Ф. Н. Панаева, в котором содержится несколько десятков загадок, записанных автором в Соликамском уезде Пермской губернии[3]. Объемное собрание прикамских загадок, записанных в Александровской волости Соликамского уезда Пермской губернии в 1890 и 1891 г., было опубликовано П. А. Некрасовым[4]. Некоторые собрания загадок, записанных в Пермской губернии в начале XX в., так и не были опубликованы и осели на архивных полках[5].

Знатоком пермской загадки по праву можно назвать известного пермского фольклориста В. Н. Серебренникова. До настоящего времени собрание B. Н. Серебренникова – это самое богатое и полное собрание пермских загадок. Бо́льшая часть их была собрана исследователем в начале XX в. в Оханском и Кунгурском уездах Пермской губернии. Первая публикация В. Н. Серебренниковым оханских загадок относится к 1918 г.