Но не успела отгреметь радость общей победы, как победители, рыча и огрызаясь, стали делить свой главный трофей – Европу. Каждый тащил в свою сторону. Тащил с такой силой и остервенением, что очень скоро недавние союзники стали врагами. И тут же, быстро набирая скорость, круша устоявшиеся представления, заработала госпропаганда. По сути, госпропаганда совершила насилие над массовым сознанием. Но и само сознание, надо сказать, оказалось на удивление податливым. Не прошло и пяти – семи лет, как советские люди уже точно знали, что их главный враг – Соединенные Штаты. Примерно тем же самым в те годы, известные как период маккартизма, жила и Америка. Обе страны, каждая по своим причинам, весьма успешно создавали образ врага, «подливая керосин» в разгоравшуюся вражду конкретными недружественными шагами.

У наших людей не было сомнений в превосходстве социализма над «бездуховным обществом чистогана», «мировым жандармом, цель которого – поработить мир и уничтожить Советский Союз». И только предательский призыв Хрущева «Догнать и перегнать Америку» немного портил эту цельную картину мира. Он подсказывал, что Америка – все-таки лидер в производстве, технологиях и уровне жизни. А это рождало ощущение некоторой ущербности по отношению к США. Но, как известно, комплекс неполноценности неизбежно включает защитные, компенсаторные механизмы. «Зато мы делаем ракеты, перекрываем Енисей и даже в области балета мы впереди планеты всей», – пелось в популярной тогда песенке. Поскольку все наши достижения на протяжении всех советских лет сравнивались с американскими (в чем-то мы их опережали, в чем-то догоняли, а в чем-то еще отставали, но вскоре непременно должны были догнать), США парадоксальным образом стали для нас чем-то вроде эталона, по которому мы «сверяли» собственное положение в этом мире.

Как сейчас, так и тогда не было дня, чтобы в газетах, журналах, на телевидении так или иначе не упоминались Соединенные Штаты. Неизбежно эта страна становилась важной частью нашего сознания, занимая в нем несуразно большое пространство.

А что же стало с положительным образом Америки, которым жила Россия на протяжении предыдущих 100 лет? Неужели исчез, стерся из памяти? Оказалось, что нет, не исчез, а просто отошел в сознании на задний план. Но когда позволяли обстоятельства, снова прорывался на первое место – будь то первая американская выставка в Сокольниках, проходившая более полувека назад, когда буквально толпы ломились посмотреть на это чудо, или столь же ошеломительные гастроли американских артистов. Так в нашем массовом сознании сосуществовали два взаимоисключающих отношения к Америке.

Но массовое сознание сродни средней температуре по больнице. Конечно же, в стране было немало людей, видевших США исключительно в «черном цвете». Америку они ненавидели убежденно. На другом полюсе, кляня советскую пропаганду, были те, кто Америку боготворил и наделял ее всеми мыслимыми достоинствами. Были и третьи – и таких, видимо, было большинство – в них благополучно уживались оба этих чувства. Но всех их объединяло огромное любопытство, интерес к этой стране. Находясь за «железным занавесом», люди ничего не знали о ней и строили свои представления исключительно на мифах, которым искали подтверждение. Когда в 1979 году я вернулся из своей первой поездки в Штаты, друзья и знакомые просто пухли от вопросов: «А как там то? А как там это? А правда ли, что?..» Все советские годы Америка оставалась для наших людей страной-загадкой, страной-мифом.

Когда же все советское, можно сказать, в одночасье рухнуло, мы как-то сразу, не переключая скорости, стали коллективно Америку любить. Ее положительный образ, запрятанный в подсознании, вышел на первый план и прочно занял там свое место. Ну хорошо, не все, оставались и те, кто однозначно привык Америку ненавидеть. Они тяжело переживали поражение в холодной войне, потеря статуса сверхдержавы постоянно жгла их сердца. Униженные и оскорбленные, они лишь укрепились в своем неприятии «Врага № 1». Но знаете, сколько их, вот таких упертых, было в ноябре 1991 года? Не поверите – всего 6 %! Против 80 %, которые тогда относились к США «очень хорошо» и «в основном хорошо».