Лев Моисеевич родился и вырос в Москве, он был москвичом в четвертом поколении. Как выходец из интеллигентной советской семьи, по традиции того времени тоже стал учителем. В советские годы преподавал историю в обычной московской школе. Страсть коллекционера в нем зародилась благодаря матери: она собирала марки. Лев начал ей помогать и в результате сам увлекся. Хотя благодаря этому их семья и не сколотила состояния, оказалось, что страсть к собирательству выработала в нем инстинкт дельца, и это было важнее денег. Эти навыки впоследствии ему очень пригодились.

В конце 1980-х советский общественный строй начал меняться. Лев, как и многие другие молодые люди в стране, почувствовал перемены и поменял род деятельности. Он ушел из педагогов, став предпринимателем. В эпоху гласности сначала пробовал себя в роли фарцовщика, покупал дефицитный товар и продавал знакомым по завышенным ценам. Дела шли хорошо, начали появляться деньги, заодно возрос аппетит к обогащению, и в 1989 году он с партнером открыл кооператив. Бизнес вроде пошел в гору, но через полтора года произошло какое-то недопонимание между партнерами, и в итоге их контора развалилась.

В 1991 году Моисеевичу уже исполнилось сорок лет, за плечами был богатый жизненный опыт, совокупность событий на жизненном пути закалила его характер, и он, не боясь трудностей, решил пробовать себя в новой сфере: начал заниматься скупкой и продажей антиквариата. Через год Лев убедился, что это его призвание: работа была ему по душе и к тому же приносила приличный доход. Он открыл свою фирму и продолжал расширять бизнес.

В настоящее время он имел антикварные магазины в нескольких городах России, например, в Санкт-Петербурге действовали две точки, а в Москве – целых пять. Он создал несколько сайтов в интернете, где проводились аукционные торги, и раскрутил их. На него работали более тридцати сотрудников. Крамер быстро усвоил, что в этом бизнесе важны доверие и репутация, и по мере возможности старался быть честным в делах. Даже в лихие 90-е он действовал по принципу «репутация прежде всего», и в итоге это сработало в его пользу: он зарекомендовал себя как человека, заслуживающего всяческого доверия, к нему тянулись клиенты, с ним хотели иметь дело.

Весь вечер Лев Моисеевич ждал звонка от незнакомца, назвавшего себя Аликом. Какая-то скрытая тревога охватила его душу, он стал беспокойным, ведь за всю профессиональную карьеру первый раз встретил такую красоту и теперь жаждал иметь ее в коллекции. Он настолько увлекся идеей заполучить кинжал, что почти каждый час пересматривал фотографии. Крамер задумчиво бродил по квартире, но на этот раз даже не напевал любимую мелодию. Он ходил с грустным лицом отверженного влюбленного подростка, задавался вопросами относительно природы происхождения кинжала. Лев страстно желал стать владельцем этой вещи, его сознание окончательно было затуманено красотой изделия.

Весь вечер антиквар копался в своих архивах, звонил знакомым оценщикам и людям, имевшим хоть какое-то отношение к антикварному делу. У всех узнавал информацию относительно кинжала с персидской вязью, но оказалось, что никто не располагал данными о таком предмете.

Продавец кинжала, который представился Аликом, после встречи на Арбате сразу же отключил свой мобильный телефон, и Лев Моисеевич не мог до него дозвониться. Это злило его. До поздней ночи антиквар ждал связи с покупателем, но контакта так и не последовало.

На следующее утро в районе девяти часов Алик наконец позвонил. В его голосе чувствовалась твердость характера, он говорил весьма уверенно и исключительно по делу. Алик объяснил, что кинжал находится у него, и если Лев Моисеевич на самом деле заинтересовался предметом, он смог бы устроить показ, а потом при следующем шаге оговорить цену и детали купли-продажи товара. Антиквар согласился. Алик назначил встречу на пятнадцать часов следующего дня у выхода из метро «Краснопресненская».