В этом пункте, вопреки Дьяконову, Пресняков считал «не лишенными значения» «черты закупничества по памятникам западнорусского права, собранные Ясинским»: «Тут видим закупа… либо отрабатывающим долг, погашая его путем ежегодных “выпустов” определенной суммы, либо работающим без “выпустов” впредь до погашения долга путем уплаты его сполна». Вопрос о том, «какая из этих двух практик существовала в эпоху Русской Правды, не соперничали ли обе, как и позднее», Пресняков гипотетически решал, исходя из мысли, что «отношения закупничества разделяли судьбу вообще долгового права, т. е. развивались по пути постепенного смягчения, а не наоборот».

Таким образом, закупничество, в построении Преснякова, в связи с тенденцией «роботить» в даче, по хлебе, по придатце (ст. 111), «даже при соглашении о сроке» и в связи с «неизбежной слабостью средств для проведения в жизнь мероприятий “Устава о закупах” к защите их прав» – стоит лишь в начале «борьбы несоизмеримых сил, приведшей позднее разными путями к постепенному закабалению сельского населения на боярскую работу», и пока зависимость закупа от боярина-землевладельца еще не «закрыла» его от княжой власти и не разрушила еще его «подсудности общему суду» [72; с. 298–302].

Н. П. Павлов-Сильванский первоначально, в 1890-х годах, работая над закладничеством-патронатом и отрывая закладничество от понятия самозалога должника, приветствовал «блестящий анализ отношений закупничества», данный Сергеевичем в 1890 г. [64; с. 320]. Позднее [65, с. 225–228] Сергеевич назвал закупов «позднейшими серебрениками и кабальными холопами», «бесхозяйными батраками-должниками», считал, что «только долговые отношения закупа допускают возможность перепродажи господами закупа и продажи его в обельные холопы (как неоплатного должника)», дал свое объяснение, почему закуп в ст. 61 назван наймитом: «Должник, служащий в доме господина, конечно, в то время обширной домашней власти господина, приравнивался к холопу» – и в ст. 61 видел «столкновение старого права с новым», «очень редкий в древних памятниках случай замены одного термина другим» ради пояснения и «оправдания» «нового права, охраняющего интересы слабейшего закупа” [“закупу, как наймиту, свобода во всех кунах”; новое право “приравнивает закупа наймиту, тогда как старое право приравнивало его к рабу”; “Правда, говоря о несвободных, называет их просто холопами, но, говоря о закупах, она систематически противопоставляет их не просто холопам, но обельным холопам”]».

Павлов-Сильванский расходился с Пресняковым в оценке роли закупов «в именьях князей и бояр» («князей» – хотя сам же отметил, что «особое маленькое уложение» о закупах «говорит не специально о княжеских закупах, но вообще о закупах разной господы») и полагал, что «господские земли обрабатывались главным образом [как и княжеские] не закупленными людьми… а так же, как и в позднейшее время, смердами-крестьянами» [65; с. 225–228].

М. Н. Покровский: «Русская Правда знает уже особый разряд крестьян, очень смущавший всегда наших историков-юристов; это т. н. “закупы”». «Модернизируя отношения XIII в., некоторые исследователи желали бы видеть в закупе простого наемного работника. Несомненно, он и был таким в том смысле, что работал в чужом хозяйстве или, по крайней мере, на чужое хозяйство, за известное вознаграждение. Но… это был… наемный работник особого рода – нанимавшийся со своим инвентарем; другими словами, это был крестьянин, вынужденный обстоятельствами работать на барской пашне… “Закуп” потому так и назывался, что брал у барина “купу”, т. е. ссуду– частью, м. б., деньгами, но главным образом в форме того же инвентаря: плуга, бороны и т. п.