Но Петр на этом не остановился. Когда он выяснил, что Алексей был готов для захвата власти использовать австрийскую армию, царевич был осужден на смерть как изменник. Для оправдания этого поступка Петра Феофаном Прокоповичем была написана «Правда воли монаршей».
Сам Алексей, когда понял, что помилование ему не светит, перестал каяться в грехах и проявил необыкновенную твердость и даже надменность.
«Царевич перед всем собранием с необыкновенным хладнокровием (которое, по моему мнению, граничило с отчаянием) сознался отцу в своем преступлении, но далеко не выразил ни малейшей покорности Царю, не просил у него прощения; он резко объявил ему в глаза, что будучи вполне уверен в том, что не любим отцом, он думает, что это сознание избавляет его от обязанности любви, которая должна быть взаимна. Он полагал себя вправе обнаружить свою ненависть против него, вступаясь за угнетенный народ, который стонет под игом слишком тяжелого правления».
Рассказал датский посол Лоос.
Умер Алексей в Петропавловской крепости 26 июня 1718 года, по официальной версии, от удара. В XIX веке Устряловым были обнаружены документы, согласно которым царевича незадолго до смерти, уже после вынесения приговора, пытали, и эта пытка могла стать причиной его смерти. Существуют данные, согласно которым Алексей был тайно убит в тюремной камере. Однако похоронен он был в царской усыпальнице – Петропавловском соборе. Посмертная реабилитация Алексея произошла во время царствования его сына, Петра II.
Вместе с царевичем Алексеем погибли и многие другие лица. В том числе Александр Васильевич Кикин. Он с 1693 года был бомбардиром в «потешном» полку Петра, в Азовском походе сопровождал царя в звании денщика, затем в 1697 году отправился в Голландию вместе с Великим посольством и учился там кораблестроению. В течение двадцати следующих лет он постоянно выполнял важные поручения Петра, строил корабли, в 1708 году принимал участие в подавлении мятежа Булавина, ездил с дипломатическим поручением к Мазепе в Батурин.
Петр часто писал ему собственноручно, называя его «grotvader» и «дедушкой». Знатные лица заискивали перед ним. «Кикины палаты» в Петербурге – роскошный дворец – свидетельствуют о том, как роскошно жил этот человек.
Вот как ласково Петр поздравил его со свадьбой в 1712 году: «Поздравляем вас с молодою бабушкою и прошу, чтоб добра была ко внучку так, как добр был дедушка».
А в 1718 году он этого Кикина пытал и колесовал, объявив «главным виновником» в деле царевича Алексея.
Увлеченный баталиями и фортификациями Петр часто уезжал. Уже совсем немолодой человек, он продолжал играть в занимательную игру, которую начал еще ребенком. Но реальность снова ворвалась в его мир, на этот раз в виде действительной или мнимой измены его любимой жены Екатерины, хотя всего лишь год назад он сделал ее императрицей и соправительницей.
Предполагаемым любовником Екатерины был камергер Виллим Монс – брат Анны Монс, бывшей фаворитки Петра Великого. В 1724 году ему было 36 лет, большую часть которых он честно прослужил государю: в 1708 году поступил в армию, участвовал в битве при Лесной и Полтавой, в 1711 году назначен личным адъютантом к государю. Примечательно, что почти никто из биографов не верит в эту измену, считая ее болезненной фантазией Петра. Однако 16 ноября 1724 года Монс был казнен якобы за то, что «вступал в дела, противные указам его величества и укрывал винных плутов от обличения вин их и брал за то великие взятки».
Его сестра, Матрена Балк, которую Петр подозревал в сводничестве, – бита кнутом и сослана в Тобольск. А вот по отношению к супруге Петр ограничился лишь тем, что специально свозил ее посмотреть на насаженную на кол голову ее фаворита. По слухам, он даже велел заспиртовать его голову, и некоторое время она стояла в кабинете царицы Екатерины Алексеевны, а потом была помещена в Кунсткамеру.