Но с той или иной степенью точности задача решается. Особенно – при понимании того, что процедура должна быть гибкой и постоянно совершенствоваться. В конце концов, у нас нет особо острых проблем с оценкой профессионального развития, например, ученых. Или даже – художников. Мы знаем, что этот – большой ученый, а этот просто безграмотен.

Конечно, и здесь нередки сбои, но в целом система более-менее работает. Даже в ее современном виде. И у нас есть много возможностей совершенствовать ее. Только мы мало эти возможности используем. Чтобы не посягать на рейтинги «мэтров», которые очень не любят таких посягательств. В совестии придется посягать. А «мэтрам», чтобы остаться «мэтрами», придется эти посягательства полюбить.

Один из важнейших элементов такой системы, необходимый для того, чтобы сделать ее работоспособной – периодические «публичные покаяния». Они должны быть тем чаще и тем глубже, чем лучше человек – чем выше его рейтинг по таким характеристикам, как нравственность-совестливость или честность.

Нравственный слух, то есть умение слышать и узнавать голос совести – черта, которая при недостаточно высоком уровне развития может как прогрессировать, так и регрессировать. Регресс здесь часто обходится обществу очень дорого.

Другой важный элемент системы – суды правды, которые независимо оценивают поступки людей и ранги их нравственных качеств. Эти суды руководствуются не законами, а мудростью судей, следуя при этом процедурам, схожим с описанными в процессуальных кодексах. Решение суда состоит в подтверждении или изменении статуса духовного развития участников процесса, например, в присвоении более высокого ранга мудрости или, наоборот, в снижении ранга совестливости.

Главный принцип экономики коншинизма – совмещение «капиталистического», то есть свободного, хотя и с некоторыми ограничениями, производства и «социалистического», то есть сравнительно выравненного, хотя и не «по труду», потребления.

Каждый волен производить всё, что угодно – любые товары и услуги. Единственное условие – чтобы его продукция не растлевала людей, не вела к духовной деградации потребителей и, что не менее важно, производителей.

Как провести границу между вредным и невредным? Иногда это просто. Иногда это очень трудная задача, которая под силу только мудрым экспертам. Общество должно защищать себя от того, что представляет угрозу. Но как? Какие формы этой защиты?

Прежде всего, необходимо перейти от запретов к подбору подходящей группы потребителей: отделить тех, кому данная продукция вредна, от тех, кому она полезна (или хотя бы не вредна). Как это делать? На этот вопрос нет универсального ответа. Но, как и во всех случаях, когда нужно решить трудную задачу, главный принцип здесь тот же – делегировать решение самым мудрым.

На практике запрет на растление должен привести к сокращению и существенной коррекции индустрии развлечений, услуг по удовлетворению нижних потребностей (агрессии, алчности, тщеславия и т.п.), индустрии роскоши… Упадок соответствующих отраслей экономики будет скомпенсирован развитием сферы образования, психологической работы, культурного производства…

Но главное отличие коншинистического производства не в этих ограничениях. Сам характер труда при коншинизме другой. Работающий человек перестает быть шестеренкой производственного механизма – труд становится инструментом развития работника.

Как это достигается? Во вторую очередь – машинизацией и роботизацией. В первую – изменение смысла работы. Даже очень рутинная работа может иметь смысл тренировки определенных личностных качеств: силы, ловкости, терпения, воли и т.д.. Но мало того, очень рутинная работа может иметь высокий смысл: одно дело – просто махать метлой, другое – очищать планету. Мы вернемся еще к этой теме.