Сам Пётр был, видимо, с 18 – 20 лет сифилитиком (заразился от «дурных девок», т.е. проституток, до которых был большой охотник по молодости лет). В те времена этот недуг эффективно не излечивался. Что он был красавцем и богатырём – неправда. Реалистичный портрет Петра (не живописный, а скульптурный) есть в Петропавловской крепости. Там мы видим высохшего, явно больного и дегенеративного, тощего человека, действительно очень высокого роста, но физически слабого.

Он был алкоголиком и заставлял напиваться до свинского состояния всех, кто его окружал.

Наконец, этот дикарь не терпел ни малейшего противоречия себе, хотя и очень любил «играть в демократию». Он у всех спрашивал их мнение по всем вопросам, а потом всё делал по-своему, ни с кем не считаясь.

Он был, конечно, зверски жесток: ему даже нравилось самому пытать и рубить головы (как и до него – Ивану IY). И, разумеется, очень подозрителен, так что «спецслужбы» (Тайная канцелярия) при нём уже были прототипом сталинской ГБ.

Для его показушных реформ требовались огромные финансовые и человеческие ресурсы. В результате, он ужесточил крепостное право, замучил огромное количество людей (как известно, Петербург построен в буквальном смысле «на костях»), разорил страну, ввёл формальную чиновную «Табель о рангах» – в общем, уничтожил все только-только появлявшиеся ростки нового, взошедшие благодаря подспудному реформаторству его тишайшего отца, – и отбросил страну далеко назад, закрепив азиатское рабство как единственный русский уклад.

Страсть к грандиозным проектам, которые воплощают в жизнь, не считаясь с людьми, – типично азиатская черта.

Внешне европеец – этот монарх по сути был всем азиатам азиат.

Интересно, что народ и даже боярство страшно ненавидели Петра (в народе его называли не иначе как «Антихристом») – и как только он умер, всё поверхностно положительное, что он создал, было тут же уничтожено.

Идя в Европу – оказались ещё дальше в Азии.

* * *

Пушкин говорил, что главной революционной силой в России были дворяне. Он объяснял это тем, что только у дворян были кодекс чести и чувство собственного достоинства, а, кроме того, дворяне знали европейские языки и бывали в Европе, имели представление о европейском укладе, и, наконец, среди них было немало подлинных патриотов, понимавших своё предназначение как служение России.

В то же время в народной толще, разумеется, процветало азиатское рабство: без всякого понимания достоинства человека, без понятия о чести и нравственности, с утробным представлением о задачах человека в земной жизни (нахапать побольше).

Революция 1917 г. позиционировалась как движение вперёд, как путь к свободе.

В результате, дворян или убили, или выдавили за границу – а на всех государственных должностях оказались люди «из народа». Иногда – очень странные: вроде Сталина, например. Полугрузин – полуосетин, не знавший толком ни одного языка, не имевший никакого образования недоучившийся семинарист, сын пьяницы-сапожника из грузинского городка Гори. Малого роста, с лицом, изъеденным оспой. Очень странный царь!

Разумеется, суть этой революции – контрреволюция.

«Во время революций водоверти со дна времён взмывает древний ил и новизны рыгают стариною», – писал М. Волошин, обративший внимание на глубоко архаичный характер происходивших на его глазах общественных процессов.

Зайдите в Третьяковку и посмотрите сначала залы 19-го, а потом – 20 века. В 19 веке была настоящая живопись. Залы же послереволюционные производят странное впечатление: будто это рисовали дикари. Какой-то примитив.

Разумеется, революция уничтожила зарождавшийся средний класс собственников – и их собственность заодно.