В связи с вздорожанием жизни становилось тяжелым положение и всего городского населения, в том числе и рабочих. Враждебные нам силы это, конечно, использовали, за последние дни среди рабочих в севастопольских портовых заводах стало заметно брожение, готовилась забастовка. Последняя поставила бы нас в самое тяжелое положение, на заводах велась лихорадочная работа по исправлению орудий, пулеметов, аэропланов, броневых машин, по заготовке авиационных бомб, шанцевого инструмента и т. п.

В Севастополе, кроме лейб-казачьего полка, других сил не было. Я решил лично переговорить с рабочими, вызвал выборных к себе и долго с ними беседовал. Я указал им, что еще 9 апреля советом начальников управлений при мне намечено рассмотреть вопрос о возможности прийти на помощь рабочим и что в настоящее время комиссией, рассматривающей этот вопрос, уже намечено повышение поденной платы чернорабочих до сравнения ее с соответствующей оплатой труда низших служащих в правительственных учреждениях, причем в дальнейшем плата будет повышаться в соответствии и одновременно с увеличением содержания низших служащих в тех же учреждениях. Устанавливаемая, таким образом, плата должна приниматься за основание при установлении оплаты труда квалифицированных рабочих. Из свободных от назначения на фронт предметов обмундирования и продовольственных запасов рабочим будут выдаваться в счет заработной платы по интендантской цене, установленной для военнослужащих, предметы обмундирования с рассрочкой платежа на двенадцать месяцев и интендантский паек натурой, первоначально в половинном размере. В городах и пунктах пребывания рабочих было намечено открыть особые казенные потребительские лавки, сосредоточив в них из казенных запасов возможное количество продовольственных продуктов, мануфактуры и других предметов домашнего обихода, и снабжать ими рабочих по льготным ценам в размере до десяти процентов месячной заработной платы. В первую голову приказано было открыть две такие лавки в Севастополе. В заключение я, указав рабочим на тяжелое положение государственного казначейства и скудость имеющихся запасов, выразил уверенность, что они оценят то, что делает для них армия, делясь с ними последним, и со своей стороны помогут ей своей работой.

Рабочие ушли, видимо очень удовлетворенные. Забастовка не состоялась, и дальнейшие попытки к агитации успеха не имели.

Приказом моим от 27 апреля управление юстиции, входившее в состав гражданского управления, выделено было в самостоятельное ведомство. Во главе управления юстиции поставлен был сенатор Н.Н. Таганцев, остававшийся на этом посту во все время нашей борьбы в Крыму. Разумный, тактичный человек, он оказался на высоте положения.

Постепенно лицо новой власти открывалось, и население убеждалось, что это лицо страшно лишь для преступников и изменников. Доверие к власти росло. Ярким показателем этого явилось значительное увеличение, несмотря на постоянное вздорожание жизни, притоков вкладов в ссудосберегательные кассы.

20 мая опубликовано было воззвание к русским людям.

«ВОЗЗВАНИЕ

Слушайте, русские люди, за что мы боремся:

За поруганную веру и оскорбленные ее святыни.

За освобождение русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, вконец разоривших Святую Русь.

За прекращение междоусобной брани.

За то, чтобы крестьянин, приобретая в собственность обрабатываемую им землю, занялся бы мирным трудом.

За то, чтобы истинная свобода и право царили на Руси.

За то, чтобы русский народ сам выбрал бы себе Хозяина.

Помогите мне, русские люди, спасти Родину.