– Считать чужие деньги последнее дело.

– Это не ответ на поставленный вопрос.

– Откуда у Вас эта информация про золото, мы не делали никаких заявлений?

– Любая информация покупается и продается. Где гарантия того, что это не происки КГБ, и это золото ввезено ни с целью подорвать экономику США?

– Я считаю этот вопрос провокационным и оскорбляющим интересы моей страны…

– Гражданином, которой Вы уже не являетесь, согласно Вашего заявления?

– А разве покойник может иметь гражданство? Нас похоронили три с лишним года тому назад, – рассмеялась Настя. – Кажется мне, этот джентльмен пользуется закрытой информацией, за что кто-то будет наказан. Ну, да ладно. У нас есть доказательства тому, что Советский Союз не имеет никакого касательства к данному делу. Это первое. Второе, деньги или золото привезенные нами не будут употреблены с целью подрыва стабильности вашей страны.

– Вы девушка прекрасно говорите, но здесь задеты принципиальные вопросы и нам нужны факты.

– Хорошо, Бог с Вами. Вы их получите через несколько минут, а пока пообщайтесь с мужчинами, – видя как у нее подрагивают крылышки носа, я понял, что Стаси взбешена и от нее можно ожидать чего угодно.

– Стаси, ты куда, – прошипел я.

– За бутербродами, – коротко бросила она и скрылась за кулисами.

– Мистер Стрент, Вы не боитесь ответственности за ввоз в страну не лимитированного эквивалента?

– Все положенные налоги уплачены и государственные интересы соблюдены.

– А Ваши интересы не пострадали за время отсутствия?

– Что Вы имеете ввиду?

– Потеря акций в арабском регионе?

При этих словах Роберт перегнулся через меня и шепнул секретарю:

– Розена сюда, – тот удалился.

– Молодой человек, а Вы не боитесь быть привлеченным к ответственности за финансовый и промышленный шпионаж?

– Ему надо бояться меня, – промурлыкала Настя, появляясь за нашими спинами. Она медленно обогнула стол в гробовой тишине. У меня пробежал холодок по спине. Поравнявшись со мной, она тихо сказала:

– Работаем.

Одета она была так, как первый раз приветствовала Стрента в новом платье королевы, только шпаг было две.

– Я демонстрирую вам часть того, что мы привезли, в знак доказательства лживости прозвучавших утверждений, – она чуть повела плечами вперед – я последовал за ней. Сделав в воздухе сальто, она спрыгнула со сцены.

– А как известно за ложь надо платить, – голос ее звучал глухо и зловеще. Сцена напоминала удава и мартышек, которые, как под гипнозом готовы прыгнуть ему в глотку. Завороженный зал боялся шелохнуться.

– Снимайте, что ж вы не снимаете, – замелькали вспышки. Одним прыжком она оказалась возле дотошного журналиста.

– Ну что? Нравится? – острие шпаги уперлось в ямку под шеей. Он судорожно глотнул.

– Да, – еле выдохнул он.

– Но справедливость должна восторжествовать, – мелькнула сталь в мгновенье ока, и словно росчерком пера, обидчик обнажился донага. На нем остались лишь штанины. А жалкий сморщенный его конец, в руке ее зажат был словно прессом. Две шпаги я уже держал в руках, отброшенные ею. А острие ее кинжала, его махнушки подпирало.

– И пусть уроком будет всем, что нас дразнить не надо не зачем. Не то достоинства свои вы растеряете до утренней зари.

– Настя, ты отпусти его, а то помрет.

– Ну, посмеялись и будет. Исчезни злыдень.

В дверях его уже ждали двое. Она вложила кинжал в ножны и забрала у меня шпаги.

– Теперь серьезно, – но договорить ей не дали, зал взорвался аплодисментами. Положив клинки на плечи Настя поднялась на сцену.

– Вы прекрасно поняли, что обманывать никто не собирался, кроме того есть письменные доказательства на наше с Сергеем владение всем этим добром. На этом будем считать конференцию законченной.