К тому же в аквапарках всегда полно народу, а здесь была я одна… До поры до времени.

Мою идиллию нарушила высокая плечистая девушка, подтянутая и загорелая, в зеленом струящемся платье, с копной черных волос, отливающих в зелень.

– Ты что здесь делаешь?! – гаркнули мне прямо на ухо. Неслабо так гаркнули, я чуть с одной горки раньше времени на ходу не вывалилась. Вместо этого проехала дальше и сшибла уперевшую руки в бока деву с ног. Вместе мы проехали, кувыркаясь, еще немного, а когда, наконец, остановились, большие зеленые глазищи только что стрелы не метали.

– И-извините, – запнувшись, сказала я. – Я не хотела, честно. Я вас не заметила.

– Ты что здесь делаешь? – несмотря на мой любезный тон продолжила бесноваться девица. Она попыталась схватить меня за руку, но я вывернулась и с размаху обрушилась в соседний водный коридор.

– Куда?! – ринулась за мной черноволосая дева. – Ты должна сидеть в покоях, ждать воли верховного предводителя!

Еще чего!

Не говоря ни слова, я, насколько могла, бегом, приблизилась к спуску очередной горки и ринулась вниз. Мокрые волосы облепили лицо, вода попала в рот, в нос, в глаза, пришлось зажмуриться. Стоило завершить спуск, перебралась в соседнюю водную дорожку и поплыла с такой скоростью, что, подозреваю, поставила новый мировой рекорд, а то и несколько.

Следующие минуты слились для меня в единую череду гребков, подныриваний, взбирания на горки и головокружительных спусков.

Я, конечно, хотела найти кого-то, у кого можно поинтересоваться, что происходит, но черноволосая дева дружелюбной не выглядела. Ни капли. Более того, она хотела вернуть меня в те самые покои, где очнулась, ждать чьей-то воли… Чего я делать ну никак не собиралась. Более того, решительно против, чтобы меня запирали!

В надежде спрятаться от настырной девы, я юркнула в маленькую комнату.

Затаила дыхание, пока преследовательница просеменила мимо, а потом почувствовала, что выдохнуть просто не могу!

Потому что на стене висел портрет. Мамин!

Мамочка на нем совсем молоденькая, моего, примерно, возраста, и как по мне, так ничуть не изменилась. Разве что скулы заострились, губы обрисовались четче… Но в глазах у нее до сих пор не погас этот голубой огонечек, который так и норовит выплеснуться наружу и затопить все вокруг. Маленькой мне казалось, что мама намеренно сдерживает чувства, чтобы удержать внутри какую-то невероятную силу. Очень нравилось представлять мамочку заколдованной принцессой из сказки, и, судя по тому месту, где сейчас находилась, мои догадки как-то недалеко от истины ушли…

Я приблизилась к портрету. Протянула руку, а затем отдернула ее. Мамочка на нем, как живая. Вот-вот сдует прядь со лба, а затем широко улыбнется.

Ожидая улыбки мамочки, ощутила, как мои губы растягиваются в улыбке. Очень, очень и очень талантливый и реалистичный портрет!

Прислушавшись, решила все же выбираться отсюда. Не ровен час, кто-то придет. Видно, что с портрета смахивают пыль каждый день…

Стоило выскользнуть из комнаты, воровато оглядываясь, сзади раздалось противное:

– Стой!

И пришлось снова переходить на бег, а потом на быстрое, очень быстрое плавание…

Понемногу дева отстала, а может, сбилась со следа. То, что сначала приняла за дом, оказалось настоящим дворцом, причем дворцом невероятных размеров!

Я опьянела от воды, от окружающей красоты, от стремительных спусков, падений в воду… И кроме той черноволосой девицы никто больше мне не встретился. А потом впереди раздались голоса.

***

Один… глухой, низкий, с властными нотками, напоминающий рев водопада, узнала сразу. Даже не видя говорившего, была почти уверена, что мне удалось, наконец, найти Кано. Своего похитителя.