— Чтобы не орала.
Не спрашивая ее разрешения, я залепляю ей рот. Она брыкается, пытается пнуть меня коленями, и мне приходится навалиться на нее своим весом. Заскулив, она лишь тщетно дергается и царапает мою руку.
— Мерзавка, — пыхчу я, примотав эту дерзкую ручонку к кровати, а потом занявшись ступнями. — Другое дело, — смеюсь я. — Теперь ты точно на русалку похожа. Слышишь? — Она затихает, и я облегченно тяну: — Так звучит тишина.
Она рычит сквозь липкую преграду. И я с радостью понаслаждался бы ее тщетными брыканиями, но мне пора встретить незваных гостей.
Убрав рулончик на место, я включаю музыку, чтобы динамиками заглушить ее отчаянный рев, на пульте выбираю функцию тонировки панорамных окон бунгало и, пока они лишаются своей прозрачности, гашу свет, оставив лишь тусклую лампу в кухонной зоне, беру банку с пивом и выхожу из бунгало. Дверь намеренно оставляю приоткрытой — так, чтобы в щель можно было увидеть лишь барную стойку с креветками.
Вот и отлично! Ничего подозрительного.
По ступенькам спускаюсь на нижнюю террасу, прохожу мимо бассейна и выхожу на пирс, о который бьются волны. Мотор прибывшего катера перестает гудеть. С палубы мне приветственно машет темнокожий спасатель. Я с улыбкой киваю ему и делаю глоток пива. Ну давай, расскажи мне, в какой вы заднице, что не можете русскую туристку найти.
Этого парня, с головы до ног состоящего из сплошных кубиков, зовут Марсель. С моего позволения он закуривает и жалуется, что мы, русские, совсем бесстрашные.
— Уж какие есть, — смеюсь я, стараясь не вызывать у него подозрений.
— Не скучно здесь одному? — интересуется Марсель.
— А я не один. Соседи часто меняются. Так что я здесь со всем миром. Недавно французы съехали. Кстати, мальчугана их тоже Марселем зовут.
— Ух ты, — лыбится парень, выпуская струю дыма.
— Так кого ищите-то? — спрашиваю я, глотая еще пива.
Марсель через плечо косится на мое бунгало и отвечает:
— Туристку. Выпала с круизного лайнера днем. С друзьями отдыхала. Говорят, хотела им класс показать эффектным прыжком в бассейн.
— Прыгнула мимо? — Я изгибаю бровь, думая, ничего себе, какой у меня интересный, безголовый улов.
— Похоже на то, — пожимает плечами Марсель и тушит сигарету. — На леерах не удержалась, соскользнула не в ту сторону. Дура, что тут скажешь.
— Действительно, — смеюсь я.
— В общем, не держи зла, к тебе завтра полиция нагрянет. Будет тут все острова обнюхивать.
— Ну и пусть. Я на утренней пробежке тоже осмотрю береговую линию. Рация у меня есть. Если что подозрительное замечу, свяжусь с вами. Лишь бы женщина нашлась живой.
— Да там девчонка молодая. Дочь какого-то крутого бизнесмена. Знал бы ты, друг, как я ненавижу встречаться с родственниками пропавших без вести. Там же чаще позже тела находятся. — Марсель внимательно смотрит на мою яхту, и внутри меня все сжимается. Его глаза сужаются, уголок губ дергается. — Красавица. Всегда мечтал о такой.
— Да, она чудо, — киваю я, допивая пиво. Соврать бы ему, что я уже неделю никуда не выплывал, но это вызовет лишние подозрения. У него хрипит рация, а напарник с катера уже показывает на часы. — Может, на креветки заглянешь? Я только ужинать собрался.
Марсель снова бросает взгляд на бунгало и печально улыбается:
— В другой раз. Нам еще один круг до темноты сделать надо.
— Тогда удачи! — Я пожимаю ему руку. — Найдете женщину, сообщи.
— Девушку, — уточняет он. — Девушку.
— Ах да! Из головы вылетело. Молодежь — она такая…
Я еще долго стою на пирсе, сжимая в руке пустую банку и думая, фух, пронесло. А ведь по краю ходил.
Возвращаюсь в бунгало, где русалка в попытке освободиться скомкала всю постель. Представляю, как ей сейчас больно от мысли, что ее вдруг зародившиеся мечты о спасении разлетелись на миллион острых ранящих осколков.