– Это жена полковника Бельского, командира уланского полка, в коем я изволил служить до увечья. – И Козлов потёр кисть своей покалеченной левой руки: – А этот ловелас, как вы заметили Алексей Капитонович, корнет Лебедев Николай Васильевич, ему уж двадцать девять будет в начале мая.

– Для такого вальяжного хлыста, не сильно он продвинулся по службе. Чай дуэлянт? – Комментировал Пузанов не отрывая взгляда от Лебедева, целующего ручки полковницы.

– Опасный человек, лучше не переходить ему дорогу. Тщеславен, злопамятен, не привыкший уступать. Три дуэли и три мертвяка, замечу две из них из-за женщин. Видите кто у него покровительница, так что Дон Жуан ещё тот. Встретил его намедни, так он мне руки не подал и все из-за синего мундира. А ведь мы с ним в одном эскадроне служили, он тогда подпоручиком был. Теперь разжалован в корнеты.

– Господа простился, одел маску козла. Блондин и росту вашего, чуть выше среднего Владимир Владимирович. – Говорил Пузанов с сожалением, ему хотелось самому попасть во внутрь дома.

– Это сатир рогатый. – Поправил Пузанова Козлов.

– Бубенчиков. – Командовал Владимирский: – Давай разворачивайся и тормозни перед ним, что ливрейному было не видно. – Затем обратился к офицерскому составу, сидящему внутри коляски: – Господа, я изображаю маску сатира. Бубенчиков притормозит, вы быстро, что бы ни звука закидываете его в коляску и в кутузку. В подозрении, будто он польский террорист. Утром извинитесь и выпустите.

Коляска с жандармами догнала Лебедева и Бубенчиков потянул вожжи, что бы притормозить. Но так как к вечеру подморозило, то вода стекающая с крыши от таяния снега, покрылась льдом на мостовой. Подковы лошади заскользили по этой наледи и она села на круп, продолжая скользить. Видя такое дело, что коляска в секунды проскочит нужный объект, Пузанов просто грубо схватил за шиворот Лебедева и так же дерзко втянул его в коляску, где на него навалились жандармы. Через мгновение Владимирский выпорхнул из той самой дверцы, предварительно натянув маску сатира. Лошадь встала с крупа и поскакала дальше, оставляя на мостовой скользящего Владимирского. Когда грузили Лебедева, что-то звякнуло на мостовой и теперь наш герой делая вид, будто отряхивает свой фрак, на самом деле осматривал тёмный тротуар. Он достал зажигалку и посветил, на камнях мостовой сверкнул серебряный рубль: – А вдруг как это пароль. – Подумал Владимирский, подымая. Подойдя к швейцару, он подбросил рубль в вверх и пока тот крутился в воздухе зашёл в помещение.

В приёмной его никто не встретил и он направился дальше, на звук играющего рояля. Проходя мимо столика с разными напитками, он налил коньяк себе в стакан и сделал вид что пьёт, на самом деле сполоснул коньяком себе лицо и руки, таким образом создавая иллюзию выпившего человека.

Далее он прошёл в зал купеческого стиля, состоящий из двух больших комнат соединяющихся зауженным проходом. Помещение обитое шёлком освещалось скудно, как впрочем и вторая часть помещения. Видимо по задумке хозяев, с богатой мебелью красного дерева, это создавало интим. В углу комнаты за зелёным сукном, на гнутых стульях играли в карты четверо, лев, волк, и нам уже знакомые Пьеро с Петрушкой. Большие часы пробили половину девятого. Рядом ещё стол, за ним играют двое во фраках, патриций с венком на голове и кролик. В соседнем помещении кружились пары и одна из них ворвавшись в эту часть зала, шумно смеясь направилась к столу, где играли патриций и кролик. Владимирский подошёл к столу, стоящий у стены напротив от играющих. На столе с красной скатертью, стоял тазик-образный ковш, вырезанный из цельного дерева, он был до верху наполненный чёрной икрой. Рядом на фарфоровом блюде белел порезанный каравай, зовущий запахом свежей выпечки. Большое блюдо с фруктами и целый арсенал графинчиков и бутылок. Вблизи на комоде, на расписанном цветами подносе, стояли пустые бокалы. Наш герой заметил к себе внимание, из соседнего зала за ним следила стройная дама в маске лицедея, где одна часть лица была серебряная, а другая золотой. Владимирский беззаботно налил себе коньяку и выпил. Затем взяв сигару закурил, или если быть более точным с имитировал курение, ему это пришлось сделать из-за того, что у настоящего Лебедева в карманах были сигареты. Перед ним появилась дама в сарафане голубого шелка, под которым была одета тончайшей шерсти сорочка белого цвета, а на лице маска печали. Дама мгновенно к нему приблизилась, пытаясь заглянуть в глаза, что было бесполезно, при тусклом мерцании свечей стоящих в бронзовом канделябре на комоде. Грудь её стала вздыматься и оттуда должен был вылиться мелодичный звук, но вылетел сдавленный шёпот: