Что же касается неандертальцев, то они остались как бы не у дел. Правда алтайский денисовский человек скрестившись с ними, завещал передать часть приобретенных генов прапрадедушке Гейдельбергскому. И часть их отправилась к нему в Европу.

Но неандерталец не сумел догнать своего деда, поскольку тот уже был в Испании и с увлечением ловил для пропитания лягушек и ящериц, закусывая их прибрежными моллюсками.

Я правильно излагаю суть миграций денисовского человека? – спрашиваю у авторов подобных статей.

– Ничего не напутал?

А ведь, если выше приведенную схему развернуть прямо противоположно назад, она вполне имеет археологический и палеонтологический, да и генетический смыслы, которого не чурается и некоторая часть палеонтологов (см. Рисунок 28).……

На вид почти типичный полинезийский папуас – генетический продукт выше приведённого безумного путешествия генов….. Только это реконструкция митохондриального генома верхнепалеолитического человека из Костёнок-14 в Воронежской области (30 тысяч лет назад). И этот индивид – великая загадка палеоантропологии, поскольку по строению черепа он удивительно схож с современными меланезийцами!

И здравый смысл палеонтологии говорит, что не стоит рисовать абракадабристый путь предков современных папуасов— из Африки в Европу, затем через Алтай, потом назад – в Воронежскую область, а оттуда на острова Тихого океана. Просто схожие генотипы могли распространяться в разных направлениях в разное время, а мы находим лишь мелкие кусочки мозаики их перемещений.

В общем анализ непредвзятых генетических исследований показывает одну «прописную истину», которая не есть приход всего этого генофонда из Африки, а лишь то, что три вида предшественников Homo sapiens – гейдельбергский человек (Homo heidelbergensis), неандерталец (Neanderthals) и денисовец (Denisovans) – все они потомки одного или двух видов степных гоминидов в начале Кайнозойской эры, существовавшие: гедельбержцы в Западной Европе, неандертальцы, в основном, в Восточной Европе, а денисовцы в Азии. Все они суть аборигены Евразии, в ней родились и никогда из неё и не уходили.

И в этой жизненной и эволюционной ситуации их настиг первый ледниковый период – Гюнс. А за ним точно даже не известно сколько повторностей оледенения. Эти ледники отсекли из тройки общей популяций популяцию гейдельбергского человека, и он остался в небольшом рефугиуме в Испании. А две другие в результате выше описанных благоприятных условий стали быстро множиться, перекрещиваться и мутировать. При этом не исключено и существование среди них более древней популяции гоминидов. Все они вместе и сформировали геном современного человека.

Примерно вот так!

На одном месте, так сказать, «не отходя от кассы», которой для малочисленной исходной суперархаической популяции (в 20—50 тыс. человек) стала экологическая ниша гумилёвской приледниковой степи. Именно она позволила при Гюнсе и после него увеличить численность видов Хомо в десятки раз.

Вроде бы всё логично, но….. Откуда тогда в Африке появился первый чернокожий Хомо сапиенс?

До ледниковых периодов (60 0000 лет назад) его там не было, а после последнего, где-то лет этак 12000 назад он там явился!

Но до того, он оставил свои останки 45000 лет близ села Костёнки Воронежской области.

Как он оттуда попал в Африку?

Это уже другая история…….

И она в следующей главе этой книги.

Эта глава именно про такое переселение. Не про нашествия готов, гуннов или монголов на Запад, а про то, откуда появились китайцы, индусы, европейцы, североамериканские индейцы, но главное – чернокожие африканоиды в Африке. Это я для просвещения той части палеонтологической науки, у которой только одна «африканская» мысль в голове, и она правильная!