– Род и вся его семья, – она спокойно прошла в палатку. Там были ещё воины и стояли клетки. – никто не любит предателей, особенно если они являются славянами, созданиями Рода. У таких предателей нет будущего и загробной жизни. Они должны все страдать, пусть не вечно, но очень сильно. Пусть минута таких страданий покажется им вечностью. Пусть у них не останется никаких мыслей, они станут пустыми оболочками, которые будут гнить без души.

– Моя дочь, – княгиня Нави топнула ногой, я услышал звон, и воины встали как вкопанные. Я больше не видел в них жизни, они стояли, как истуканы, пока Нави обследовала помещение. – конечно, права, и применила силу князя как положено, но в этом случае я не совсем уверена.

Картинка пропала. Я понял, что не могу долго это выдержать, под конец было такое чувство, как будто глазные яблоки взорвутся. Я направился к тому шатру, надеясь легко отыскать его.

– Эй ты! – я обернулся, там стоял Лаха, сын Чернобога – Наконец-то я тебя нашёл, давай сразимся. Мне всё равно, как это будет называться: турнир или что-то подобное – я должен доказать себе и отцу, что я сильнейший. Ничья в той битве меня не устраивает.

– Убить их всех! – в это время из шатра Нави вывела Алинку ели шевелившую ногами. Воины окружили нас, прижали к палатке и бросились на меня.

– Вы ничтожества, – я потянулся уже было за мечом – смеете нападать на русичей в моём присутствии! Вы отступники от славянских норм, да ещё и святотатцы, раз не ведаете, кто перед вами.

Лаха вытащил меч и опустил его к ногам, все попадали, у них пошла кровь их живота и груди. Жестом он показал, чтобы они следовали за ним, видно, битва с ним пока откладывалась.

– Жрецы. – мы вернулись на площадь, где сражался дядя. – У них нет своих, это сила не славянских жрецов.

Я не понял про что он, но увидел, как здоровый малый вышел вперёд, и дядя чуть не упал на колени под его взглядом. Колени почти пригнулись к земле, но дядя продолжал сопротивляться.

– Это атака на разум души. – я хотел было поспешить на помощь, но Лаха выставил руку, преграждая мне путь. – Не лезь, твой дядя дружинник и русич, он может справиться и сам. Он уже получил подобное ранение, но остался жив и может сражаться, значит, и сейчас сдюжит.

Дядя выпрямил одну ногу, подал тело вперёд и сбил здоровяка с ног. Потом он встал, его противник не трепыхался. Я потом спрошу у него, как он это сделал. Тут нас снова взяли в плотное кольцо. Здесь были все люди из их лагеря, даже женщины, сжимавшие в руках вилы.

– Не надо вмешиваться, – дядя заметил меня – я сам с ними разберусь.

Он пошёл на них без своих мечей, отбирая при этом клинки у врагов, вонзая их при этом в бывших владельцев и оставляя торчать в трупах. Он двигался очень быстро, гораздо стремительнее врагов. Движения его были похожи на танец: отбирая мечи, он, стоя боком, делал движение одной рукой вверх, другой вниз с небольшой прокруткой, плавно и быстро.

– Мой хозяин лучше твоего, – я услышал, как умывающийся неподалёку медведь, сказал другому. – погляди на его движения. Он сражается, а твой – нет.

В лопатку дяди впилась стрела. Я завертел головой, никого не было видно. Может лучник притаился на крыше? Мы не используем стрелы, только на охоте русичи прибегают к их помощи. Дядя почти не замедлился, он в этот момент отобрал вражеский меч и хотел пустить его в дело, но всё же на мгновение из-за этого замешкался. Противник воспользовался этим и рубанул мечом по кольчуге. Дядя одним движением разрубил наглеца, но тут другая стрела угодила ему в ногу.

– А где же стрелок? – я как бы спрашивал у Нави и сына Чернобога.