МЭТТ. Да, мне ясно, что есть. Вопрос в том, с кем ты его набралась?

ВОННИ. Вы думаете о том, какая я, голая, так?

МЭТТ. Я думаю о том, что ты – юная девушка, которая попала в серьезную передрягу и по какой-то причине не позволяешь мне тебе помочь.

ВОННИ. Я усложняю вам жизнь, Мэтт? Ваш умерший отец должен гордиться вами. Готова спорить, он тоже спасал заблудшие души[9].

МЭТТ. Вонни, я знаю, что ты расстроена из-за своего отца, но таким поведением ты никак себе не поможешь.

ВОННИ. Это Дейви.

МЭТТ. Какой Дейви?

ВОННИ. Ваш сын.

МЭТТ. А причем тут мой сын?

ВОННИ. У него такие же грустные глаза, как и у вас. Дейви был прекрасным Ромео. Он не такой застенчивый, каким кажется. Вы очень на него похожи. Разве что вы здесь, а он уехал. Я пыталась уговорить его взять меня в Лондон, но он не поддался. Я знаю, вы хороший отец и для Дейва, и для девочек, даже для Джона Роуза, который не облегчает вам жизнь, я в этом уверена. Мне нравится Джон Роуз. В нем живет дьявол. Он будет разбивать сердца, когда вырастет. А Дейви, наоборот, разобьют сердце. Нет в нем дьявола, который мог бы его от этого уберечь. Хорошо, что он уехал в Лондон. Там он будет в безопасности.

МЭТТ. В безопасности от кого?

ВОННИ. От меня, конечно. Дейв будет хорошим отцом. И не тревожьтесь насчет Джона Роуза. Приемным ребенком быть нелегко. Спросите Нэнси. Нэнси в порядке? Где она? И где Джонас? Он бросил меня или как?

МЭТТ. Нэнси и Джонас в пансионе с твоим дядей Гарри Макбетом. Доктору Брену пришлось дать Нэнси успокоительное, а Джонасу я сказал, что хочу поговорить с тобой наедине.

ВОННИ. Бедный Джонас. Ему надо уехать из этого места, как уехал Дейви, прежде чем оно засосет его и утопит. Так случилось с моей матерью, знаете ли. Это жемчужины, которые были ее глазами.

(МЭТТ смотрит на ВОННИ, когда…)

(Свет падает на ДЖОНАСА, который сидит за столом с ГАРРИ МАКБЕТОМ в гостиной пансиона «Цветы», слева у авансцены).

ДЖОНАС. Раньше я приходил сюда чуть ли не каждый день и не давал покоя доктору Макгорту. Док и Бад Кейси сидели на крыльце и вспоминали давние дни, майора Пендрагона, войну[10].

ГАРРИ. Док Макгорт был безнадежным романтиком, а Бад Кейси – прирожденный лгун, так что их истории всегда противоречили друг дружке.

ДЖОНАС. Поэтому мне так нравилось слушать их. Они показали мне, какое хрупкое прошлое, как увиденное превращается в воспоминания, а потом в ложь. И мне нравилось ходить с доком на домашние вызовы. Он позволял мне сидеть рядом с ним в двуколке, носить за ним старый, потрепанный кожаный саквояж и представлял, как своего молодого коллегу. Он показал мне, что едва ли не главным из навыков, которыми должен обладать врач маленького городка, – умение слушать людей. Уже тогда он передал большинство пациентов доктору Брену, но любил маленьких детей и посещения стариков.

Г АРРИ. Хорошим доктором ни одного не назовешь. А ты им станешь.

ДЖОНАС. Мой отец хотел совсем другого.

ГАРРИ. Твоего отца больше нет, Джонас. И теперь главное – чего хочешь ты.

ДЖОНАС. А кто позаботится о Вонни и Нэнси, если я уеду учиться?

ГАРРИ. О них позабочусь я. Ты должен уехать из этого города, пока есть шанс. Не хочешь же ты до конца своих дней оставаться в этом магазине.

ДЖОНАС. А где тогда мне оставаться до конца моих дней, Гарри?

(ГАРРИ смотрит на него. МЭТТ выходит в свет).

ГАРРИ. На улице чертовски холодно, Мэттью.

МЭТТ. Еще и скользко. Я был на мосту, искал следы, но наш гений Пузан там все затоптал. Впрочем, под снегом уже ничего не видно.

ДЖОНАС. Как там Вонни?

МЭТТ. Джонас, мне нужна твоя помощь. Шериф думает, что Вонни убила вашего отца.