Когда отряд возмездия достиг Закатных Врат, крепкая каменная стена уже была пробита в двух местах, и разъярённые залпами лучников высокие широкоплечие налётчики вовсю ломились в эти дыры, сметая не очень ловких защитников. Судя по отсутствию таранов или чего-то на них похожего, здесь поработали прославленные шаманы, подчиняющие своей воле саму землю. Об этом же говорили и развороченные словно от удара огромным кулаком снизу, камни, разбросанные вокруг. Сказки и байки частенько упоминали об этом даровании быкоглавцев, но узреть подобное воочию нынешним защитникам Уэлка прежде не доводилось.

Дю Пре сотоварищи сходу врезались в битву, обрушившись диким, свирепым ураганом на задние ряды налётчиков. Дайли показал себя очень лихим рубакой, на скаку спрыгнув с коня британца на спину высоченному воину, глубоко врезавшись в неё секирой и тут же освободив её, снеся голову его развернувшемуся товарищу, несмотря на толстенную бычью шею. Небольшой рост казада ничуть не смущал его в битве и не мешал наносить стремительные смертоносные удары, а скорее помогал самому избегать вражеского оружия. Его тяжёлая секира оборвала жизни многих налётчиков, а железный, увенчанный изящным шпилем шлем покрылся царапинами и сколами. Но ни копьё, ни меч, ни топор не могли пробить его, как и стальную кольчугу в три слоя. Мастера-оружейники подгорного народа недаром славились умелостью по всей Британии.

Рядом с тильмондом вовсю орудовал катаной Йоло. Зарубив двоих, он всё же вынужден был спешиться с пронзённого копьём коня. Ловко спрыгнув с падающего крупа, британец быстро метнулся к казаду, прикрывая его спину, и завертелся, отражая удары и обрушивая ответные выпады на навалившихся со всех сторон налётчиков.

Дю Пре и Джеоф тоже не отставали, и, разведя заранее поделённый надвое отряд, врубились в гущу штурмующих пробоины в стене врагов. В отличие от барда и казада, а так же рубившихся с ними рядом рыцарей Уэлка, тешащих свой боевой задор, этим двоим приходилось командовать людьми, а потому умерить пыл и приглядывать за каждым. Хотя и на их долю хватило поверженных недругов, а чудовищно огромный двуручник Джеофа так и вовсе обагрился по самую рукоять.

Новобранцы не подвели, хотя их раскрасневшиеся лица и горели какой-то дикой смесью страха и восторга пополам с сомнением, наплыв чувств от первой настоящей схватки не затуманил их взора и не ослабил руку. Точно выполняя указания командиров, они ровными рядами копий теснили недругов, заставляя их пятиться к стене, смешиваясь, сбивая друг друга с толку и с ног. Более опытные вояки из гарнизона разместились меж новичков, где нужно прикрывая младших соратников, а где и бранью вырывая из оцепенения растерявшегося от вида смерти товарища.

Несмотря на слаженные действия, обойтись без потерь не удалось. Где-то умелый боец снёс башку зазевавшемуся юноше, кровь брызнула фонтаном на лицо его такого же неопытного соратника, от чего тот перепугался до ужаса и застыл, неверяще глядя на оседающее тело, пока удар тяжёлой палицы не размозжил и его череп. В другом месте парень, пронзивший насквозь коренастого быкоглавца с отломленным рогом, не справился с тем чувством, которое накатывает, когда убитый тобой в предсмертии уставился прямо тебе в глаза. Сражавшийся рядом с ним бывалый вояка попытался криком вразумить мальчишку, но не успел, а потому бросился прикрыть его от смертоносного удара. Но защитив юнца, оставил спину открытой топору собственного противника.

Другие гибли от того, что враг ловчее бился. Сколько бы Джеоф не гонял этих юнцов, умело обращаться с оружием они ещё не научились, в отличие от тех налётчиков, которым довелось пройти не одну битву. Хотя большая их часть также была молода и не могла похвастать искусным обращением с оружием, ведь настоящие сражения прекратились давно, а в учебных поединках особого опыту да закалки не наберёшься. Но были и зрелые, заставшие то жестокое время войны, они-то и стали основной причиной нынешних потерь среди защитников Рохлэнда.