Да и наконец – юная и миловидная девушка, с огромным денежным и земельным приданым, к тому же. Но, конечно, его убедил Оттар – он настоял, чтобы земли были отрезаны от побережья – корона приобретала удобную бухту и несколько островов – Хауг ведь мечтал о верфи для строительства сотен боевых кораблей.

Конечно, земли все равно теперь конфискованы, а девушка носит ребенка короля. Но разве так я хотела? Хотела счастья для сына. И еще…вот эти странные тревожные сны, ощущение надвигающейся медленно, но неотвратимо, беды, наползающей тучи, мрака… Тени Зла. И что творится с погодой, Иисусе! Глупые суеверные бабы твердят о каком-то пророчестве – великом Хладе и Гладе, наступающем, якобы, из-за неправедного поведения короля. Как будто не все в руках Божьих. Язычники. Прав Отец Закона – только выжигать крамолу каленым железом. Не далее как вчера двух болтунов приковали постоять на лобном месте в масках позора – интересные – одна с длинным языком и ослиными ушами, другая в виде головы безобразной птицы – зубастый клюв до земли. Прочим, кто станет судачить о подобных вещах, позорным столбом не отделаться. Языки вырвут уже по-настоящему, чтоб другим любителям потолковать о пророчествах неповадно было.

* * *

Рыночная площадь уже погрузилась в полумрак, ее окутывало сырое зябкое марево, в котором плыли огни жаровен, бессильные разогнать промозглый холод.

Но, несмотря на ледяной туман, чувствовалась весна: народ гулял, ото всюду несло запахами жареного мяса, пива, нечистот, чего-то сладкого и пряного, пахло дегтем и свежеиспеченным хлебом. Девчушки, закутанные по самые курносые носы, подавали на пробу всем желающим крепкий бьер в стеклянных кружечках и подогретое пиво в глиняных, предлагали соленья, ячменные хлебцы, орешки – острые или медовые в пряностях.

Асмунд хотел было заглянуть в знакомый трактир, где подавали отменно приготовленную оленину с брусникой и сливами, вареными в меду и недурное зимнее пиво, да побоялся опоздать – после.

Он поднялся по узкому проулку, довольно круто уходившему вверх. Встреча была назначена в доме братства Зеленой Бочки. Это братство представляло гильдию молодых богатых купцов, христиан и непременно еще не женатых. Старшие сынки почтенных горожан. А домик небольшой, но симпатичный. Толкнув изукрашенную резными фигурами дубовую дверь, Асмунд прислушался. Дом был пуст. Он поднялся по лестнице на второй этаж, и стал ждать, разглядывая высоко расположенные небольшие витражи, изображавшие портреты почетных членов братства и сцены пивоварения и торговли. Красивый получился хмель у мастера – совершенно изумрудный. Богатый был город, спокойные и правильные времена. Нынешняя небывало морозная и затяжная зима ослабит рожь. Если лето выдастся холодным и коротким, урожая опять не будет, как в том году. Иссякнут городские закрома, из деревень хлынут беженцы и армии грабителей с севера. И хорошо, если просто всякий сброд…

Внизу послышались шаги и шорох шелкового платья. Несмотря на возраст, королева Гильдис ступала так легко, что рассохшиеся медового цвета ступени почти не звучали под ее сапожками.

Асмунд поклонился.

– Да дай же обнять тебя, противный мальчишка. Четыре года не подавать о себе вестей, а я знаю точно, что и на Пасху прошлый год, и в нынешний адвент ты был у святой Бритты, заказывал службу по матери. Не навестил меня, такой поганец. Можно подумать, что у Ярры было полно сестер, а у тебя полно теток.

– Простите меня. Асмунд поцеловал прохладную увядшую щеку – Вы знаете, почему я… избегал являться во дворец.

– Да уж пора вам с Хаугом примириться. Ты ведь старше, вон седина светится, простил бы его. Он и по мечу, и по крови брат тебе, в конце концов! Что я, впрочем… Я ведь тебя хочу просить о таком деле, Асмунд, милый, что как бы на смерть вас не рассорить. Но это я могу доверить только тебе. Только ты имеешь право быть воспитателем моего внука, до времени заменить ему отца.