Не обращая внимания на этот, впрочем, не дальний демарш, высокий мужчина, который, несмотря на жару в таверне, оставался в зимнем суконном брете и даже не снял капюшона, дотронулся до руки своего соседа, сдерживая его гневный порыв. Затем со вздохом налил себе эля.

– Ты, Финлей, хотя бы не вспыхивай. Гнев и нетерпение не помогут нам достичь соглашения, да…. И не капризничай, как девка. Мне стоило некоторого труда вас свести: он – отменный воин.

Быстрый, очень быстрый, техничный, хладнокровный, безжалостный. Солдат-наемник, получающий двойное жалование, что дерется в первом ряду построения, не может быть

слабаком и трусом. Это человек, не знающий сомнений, не испытывающий ни малейших терзаний ни по какому поводу, если заплачены деньги. Давай-ка остынем и начнем снова.

Драммонд, не отрываясь от еды, хмуро глянул на вновь подсевших приятелей, но ничего не сказал. Свиной жир и сок тек по его бороде. Он с удовольствием запивал мясо элем и готовился выслушать новое предложение. Драммонд хорошо понимал, что эта торговля – игра. Просто эти двое надеются поделить между собой некоторую, и возможно, не малую часть выделенных на мероприятие средств.

– Послушай, Драммонд. Нам про тебя все известно: король Хауг не оценил твои услуги, поскольку, ты – полный отморозок, подчиняться не можешь органически, а держать на своем дворе неуправляемую машину смертоубийства немного э… неприятно. Кое-кто из воинов-кернов на службе короля, расписал нам твои подвиги и обычаи в ярких красках. Нет у тебя там друзей, да… И нигде нет. Кроме оруженосца – твоего живого щита и верного клеймора в руке.

Но не очень-то у тебя много и заказчиков – мало кто хочет связываться. Жаден верх всякой меры, а работаешь грязно, шумно, о сохранении конфиденциальности … Что морщишься? Не слышал такого слова? Вот именно. К тому же, объявлен вне закона, за свои шалости в Мичейле. Помнишь, милейший, что там сотворил? Жуткий ты человек. Шея– то у тебя бычья, но и палач в Миде – мастер.

– Я не боюсь твоих чучел с алебардами, что загорают у входа. Ты что, вздумал угрожать?

– Будут деньги, не сомневайся, за троих. – Вставил, наконец, слово второй – невысокий, полный мужчина, похожий костюмом на цехового старшину, но без цеховых знаков. – Будет и премия лично от меня. Очень неприятное и скверное дело нам с тобой поручили: отрубить голову безвинной беременной девочке. Вот какие дела. И я доплачу, если мои люди доложат мне, что ты все сделал аккуратно, и она не страдала.

– Так сколько? Не крути, толстомордый мой господин… Называй нормальную цену и давай задаток. И поподробнее про своих людей. Вот они – то мне нахрен нужны?

– Нет уж, любезный. Пятеро моих людей скрытно наблюдают и помогают, если что. Или десять. Спутники у нее тоже не отроки, как бы тебе, уж, прости, солоно не пришлось. К тому ж обеспечат…чистоту. Все уберут. Те люди вместе с лошадками и скарбом просто исчезнут, как будто их фейри унесли. С тебя только одна голова. Твое главное дело – девушка. Ну как – договорились? Серебро.

И он подкинул в руке туго набитый холщевый мешочек.

Драммонд хмыкнул, принимая и взвешивая на ладони.

– Первый вопрос – зачем вы нанимаете меня, когда у вас полно своих людей. И где же мне искать клиентов?

– А тут и жди. Ни в одном селе по пути ни в Денгане, ни в Кове они не купят припасов. Хлеба, крупы, овощей – ничего больше нет. Если что и осталось маленько – черный хлеб Господа, который зажигает смертельный огонь. Прошлый год был неурожайный, за зиму все выгребли. Крестьяне дохнут, да… Хлеба можно купить здесь. Спасибо нашему мудрому владыке, тут состоятельные горожане пока не отощали, да… . Им подскажут, не беспокойся.