Хирург заливисто засмеялся, обнажая ряд на редкость хороших зубов.

– Хорошая шутка! Люблю посмеяться. Оставайтесь с вашей супругой. Через мгновение я вернусь, и мы пойдем в дом. Как раз приём закончен.

Широко улыбнувшись, врач исчез. Джон испытывал противоречивое чувство. Несмотря на его искренность, было в этом Человеке Порядочном что-то наигранное. С какой стати помогать незнакомцам? Быть может он… Мысль Джона прервалась открывающейся дверью.

– Прошу простить! Я не представился. Джек Дотс. Хирург, милостью бога, уже десять лет.

– Очень приятно! Джон Уиндер! Вы приверженец старой религии?

– О, нет. Это выражение всего лишь. Я верю в медицину. А вашу супругу зовут Анна? Я мельком видел, как мой ассистент вводил данные ее перфопаспорта в…

– Вы очень внимательны, мистер Дотс!

В конце коридора сидел человек в кресле на колёсах, закутанный в серое тряпье с головой. Джек замолчал, вжал голову в плечи и постарался замотать лицо шарфом, надвинув котелок на самые брови. Это не ускользнуло от внимания Джона. Что-то мокро чавкнуло, и куча тряпья дрогнула, из нее вылезла бледная исхудалая рука. Указательный палец замер на хирурге. Троица остановилась. Раздался хриплый женский голос.

– Джек! Дорогой мой! Кого это ты ведешь? Уж не приезжих ли? Молчишь? Знаю! Знаю ведь, что это так! И что ты будешь с ними делать? Благородно приютишь их дома, излучая по дороге гостеприимность. А что будет потом, хочешь, расскажу? А я скажу во всеуслышание! Ночью ты возьмешь необходимое, войдешь к ним в спальню и…

Голос прервался под ударом мощного кулака хирурга. Тело выпало из кресла. Тряпки раскрылись. Обезображенное женское тело без ног и без руки. Из виска текла кровь. Без промедления Джон бросился вниз по лестнице, волоча за собой безучастную жену за здоровую руку. Сзади раздавался тяжелый топот Джека. В отчаянии Уиндер схватил супругу на руки и продолжил бег. Одинаковые коридоры больницы, лестницы, ведущие и вверх и вниз, – всё смешалось в сознании Джона. Наконец-то улица. Уиндер остановился, чтобы перевести дух. Цветные пятна, мелькавшие в глазах, пропадали. Ночь, и ни души вокруг. В свете фонаря показались перья снега. Дверь сзади захлопнулась, повисла гнетущая тишина.

– У вас небольшой выбор, мистер Уиндер! – раздался задыхающийся голос. – Либо быстрая смерть в ночлежке, либо мой дом. У меня дома выживете хотя бы вы. Мне нужна только ваша супруга. Я опытный хирург. Она не будет мучиться…

Врач протянул свою ладонь в кожаной перчатке. В руке Джона была зажата трость, но в следующий миг из трости выскользнуло короткое лезвие и прочертило серебристую линию в свете фонаря. Джек вскрикнул и повалился навзничь, схватившись за кровоточащую правую руку, лишенную двух пальцев. Терять время было нельзя. Джон схватил полубесчувственную женщину и из последних сил бросился в переулок в надежде, что кто-то окажется поблизости. Он не ошибся. Полисмен стоял у фонаря, подпрыгивая на месте от холода.

«Снова полиция», – мелькнуло воспоминание начала дня.

– Помогите! Остановите… – прокричал Уиндер.

– Чем могу помочь, сэр?

– Нас преследуют! Мы были с женой в больнице, и там хирург… – задыхаясь от бега и ужаса, выпалил Джон.

– Чушь! Хотя… Погодите-ка. Он поставил кому-нибудь из вас стальной манжет?

Вместо ответа Джон схватил руку своей жены и показал полисмену.

– Стойте здесь! И пока возьмите мое пальто, а то дама окоченеет. Где он?

– Я ранил его! Он у больницы!

Полисмен побежал за угол с револьвером в руке. Уиндер замотал супругу, крепко обнимая её, стараясь согреть. Джон неловко ощупал манжет на плече Анны и, случайно нажав на маленький рычажок, расстегнул его и спрятал в кармане пальто.