В разговорной речи взрослых, беседующих между собой или с ребенком, используется в среднем порядка 5000 слов. Эти 5000 слов составляют так называемый базовый лексикон. (И действительно, 83 % слов, встречающихся в ежедневных разговорах с детьми, относятся к тысяче наиболее употребительных. Эта тысяча мало меняется по мере того, как ребенок растет[39].) Помимо 5000 базовых слов, в разговорной речи используются еще 5000, но гораздо реже, чем базовый лексикон. И те и другие вместе составляют «общеупотребительный лексикон». Слова, не входящие в эти 10 000, уже считаются редко употребляемыми. Однако именно они играют важнейшую роль при чтении. Развитость нашей речи определяется не 10 000 общеупотребительных слов, а количеством редко употребляемых слов, которые мы понимаем.

Но если редко употребляемые слова практически не используются в разговорной речи, откуда мы можем их узнать? Из письменных текстов. Если в разговорах с трехлетним ребенком взрослый использует только девять редко употребляемых слов на тысячу, то в детской книжке их содержится в три раза больше, а в газетном тексте – более чем в семь раз больше. В книжках-картинках в среднем можно встретить на 70 % больше редких слов, чем в устной речи, адресованной детям[40]. И если мы хотим, чтобы словарь ребенка обогащался, ребенку нужно читать. В книжку-картинку объемом от 32 до 40 страниц можно уместить самые разные по содержанию тексты. Это важная отличительная особенность таких книжек. К примеру, «Ты моя мама?»★ П. Д. Истмена из серии «Я могу прочесть это сам» – классическая история о том, как птенчик ищет свою маму. В ней заведомо ограниченный набор слов. И все же этот набор отличается от набора слов в книге Доктора Сьюза «Далеко пойдешь!» (Oh, the Places You’ll Go!) – и не только потому, что Доктор Сьюз обожал разного рода бессмыслицы[41]. Несмотря на краткость текста, в книжке-картинке все равно содержится больше редких слов, чем в обыденной речи взрослого и ребенка.

Как показывают данные, в печатных текстах количество редких слов значительно увеличивается. Из-за этого возникают проблемы у детей, которые находятся в группе риска с точки зрения академической успеваемости в будущем и могут быть впоследствии отчислены из школы. Дома они слышат гораздо меньше слов и гораздо реже встречаются с печатным текстом. Недостаточно развитый словарный запас тормозит становление читательских умений на протяжении всей школьной жизни. И этот разрыв невозможно преодолеть за 120 часов в летней школе[42] или за счет увеличения занятий, на которых детей учат сопоставлять звуки и буквы.

Из статьи Бетти Харт и Тодда Рисли «Значимые различия в ежедневном опыте маленьких американцев»

Отвечая на этот вопрос, прибегнем к аналогии. В мозге ребенка существует нечто вроде огромного резервуара под названием «Словарь услышанных слов». Это своего рода личный Пончартрейн, морской рукав, на берегу которого расположен Новый Орлеан. Во время урагана «Катрина» морские волны устремились в Пончартрейн, вода вышла из берегов и затопила город. Примерно то же должно произойти с «озером слов» в детской голове – но в позитивном смысле.

Первым разрушает «дамбу» резервуар «Разговорная речь». Вы «заливаете» в резервуар под названием «Услышанные слова» такое количество «вод», что они выходят из «берегов» – переливаются в резервуар «Разговорная речь»: ребенок начинает произносить слова, которые слышал. Слова, которые он никогда не слышал, в его речи вряд ли появятся. Больше миллиарда человек в мире говорят по-китайски – но отнюдь не все люди на Земле. Почему кто-то не говорит по-китайски? Потому что не слышал китайскую речь, в первую очередь – в детстве. Дальше наступает черед резервуара «Запас прочитанных слов». Почти невозможно понять то или иное слово в тексте, если ты никогда его не произносил. И наконец наступает очередь «Словаря письменной речи». Если ребенок никогда не произносил какое-то слово, если оно никогда не встречалось ему при чтении, разве он сможет использовать его на письме? Все языковые умения берут свое начало из резервуара «Услышанные слова» – и кто-то должен наполнить его для ребенка.