Работы по созданию вакцины велись параллельно и в российском НИИ Министерства обороны. Это была исключительно секретная информация, известная лишь Сергею и Зиану. У каждой из научных групп, уханьской и российской, имелись одни и те же исходные данные, но разные методики получения вакцины. Но главное было отвлечь внимание ЦРУ от работ в России, чтобы все ресурсы и фокус активности американцы сосредоточили в Ухани. Сергей периодически докладывал своим кураторам из ЦРУ о ходе исследований, в которых он принимал участие. Предполагая вариант наличия крота в лаборатории, Акулов по согласованию с СВР, пересылал достоверные данные. О том, что он якобы двойной агент знали только в СВР. Это игра велась без согласования с ГРУ ГШ НОАК, но в интересах совместной операции. Воронин принял такое решение, чтобы максимально ограничить круг лиц причастных к этой информации. На кону был успех всей операции, которую разработал генерал, а в итоге и безопасность населения России, что и являлось важным в этом сложном противостоянии с наиболее подготовленной спецслужбой мира, каким являлось Центральное разведывательное управление США.

В один из редких выходных дней Сергей и Зиан собрались совершить велосипедную прогулку в окрестностях Ухани. Ещё месяц назад они в первый раз выехали по предложению Зиана, любителя таких прогулок, и вот уже третий раз Сергей с удовольствием согласился покататься, тем более, что накопилась усталость от монотонной работы в лаборатории.

Вдоволь накатавшись, до боли в мышцах, Сергей и Зиан заехали в придорожное кафе, где заказали себе лёгкий ланч.

– Как ты думаешь, долго ещё нам работать над вакциной? – спросил Зиан, опустошая стакан с водой, который принёс проворный официант по их просьбе.

– Вся сложность в чрезвычайной мутагенной активности штамма, – сказал Сергей. – Ты и сам понимаешь, что ни один из препаратов, созданных для конкретного штамма чаще всего уже не является вакциной для его мутагена. – Сергей медленно пил воду и рассуждал.

– Получается замкнутый круг, – продолжал Акулов. – Мы находим биохимическую конструкцию вакцины, которая даёт выработку антител, организм крысы приобретает иммунитет, а этот вирус начинает быстро мутировать. Более того его мутагенная активность проявляется не только в живом организме, но и в условиях окружающей среды. Ты же помнишь нашу работу над созданием этого штамма по полученной вашей разведкой технологии от перебежчика. Кстати, а где он сейчас?

Официант принёс ланч и собеседники на минуту замолчали.

– Не важно, – сказал Зиан. – Не знаю, Сергей, – добавил Зиан, увидев вопрос в глазах Акулова. – Теперь это не имеет никакого значения.

– Он важный свидетель всего этого вероломства Штатов, – сказал Сергей.

– Для предъявления американцам, мягко говоря, претензий, необходимо: а) иметь веские доказательства; б) иметь противодействие этому оружию; в) реально объединить военно- политический и экономический ресурс Китая и России, возможно ещё Индии, против консолидированного Запада во главе с США, – сказал Зиан.

– Над, а) и б) мы работаем, а в) – это задача на высшем государственном уровне, – сказал Сергей.

– На первый взгляд третья задача очевидная и наиболее исполнимая, что мы и видим в последнее время, – сказал Зиан. – А если учесть события, в которые мы отчасти вовлечены с тобой, то позарез необходимая. Просто жизненно необходимая. Знаешь, кто будет гарантом успеха в данном вопросе? – спросил Зиан.

– И кто же? – переспросил Сергей.

– Путин, – сказал Зиан. – Путин как президент, а не просто Путин. Понимаешь Сергей, конечно в Китае внутренняя и внешняя политика тоже персонифицирована, но не так как у вас. У нас больше преемственности и уважения к тому, что сделали предыдущие поколения, мы более осторожны в ломке старого и приобретении нового. У нас как-то получается создать этот симбиоз. Это касается и руководителей. Чтобы удержаться на плаву, остаться по-настоящему великими державами, России и Китаю надо объединить свои усилия в построении многополярной конструкции миропорядка. У нас просто нет другого выхода. И в этом я вижу миссию Путина как гаранта. Он последователен и предсказуем. И это не только в вопросах отношений с Китаем, хотя меня волнует прежде всего это. Вот как-то так, Сергей.