– Кто вам поспособствовал? – спросил он при этом.

– Мой интеллект, – без промедления ответила Мила.

Профессор Аллиэр уставился на молодую женщину полным подозрения взглядом. Было видно, что он не особо верит в интеллект Милы Свон, но привычки сыпать голыми обвинениями за ним никогда не числилось. Поэтому он ещё раз пролистал документы, вновь оценивающе посмотрел на Милу и только затем посчитал нужным спросить.

– Ваши бумаги в полном порядке, но отчего вы сами выглядите так, будто недавно купались в одежде?

– Немного повздорила с водяным, и он на меня обиделся, – не стала лгать она, так как мэтр Орион всё равно бы рассказал об увиденном декану.

– Он вас всего-то окатил водой или же проклял?

– Проклял.

– Что же, это многое объясняет. Речной народ не терпит людей, что не держат своего слова. Если я прав в том, что думаю, вам в принципе повезло уйти живой, аир Свон.

Пожалуй, было хорошо, что Мила нахмурилась и задумалась. Она, правда, раздумывала не столько над сказанным, сколько размышляла над тем, что хорошо бы в будущем помириться с Зузулом. Уж действительно зря она его публично похотливым раком обозвала и кувшинками по морде огрела. И чего только так разгорячилась? Подумаешь, этот ловелас, когда она на пароме через реку Орджанку плыла, перед всем опешившим от его появления людом ей букет речных цветов в руки сунул, а после ещё и громко (даже в стихах!) сделал предложение руки и сердца.

«Спокойнее надо быть, Мила, спокойнее», – укорила она саму себя за то, что в тот момент посчитала подобную романтику чем-то постыдным, а не забавным.

– Эти документы я передам мистеру Бруку, – между тем сказал профессор Аллиэр, когда вдоволь насмотрелся на угрюмое и вместе с тем виноватое лицо Милы. – А вы уж озаботьтесь тем, чтобы в будущем не забывать – на территории Верлонии живёт много существ, гражданами Верлонии не являющихся. Ни один огр не будет размышлять какие последствия его ждут, если он съест некую языкастую студентку Первой Королевской Академии. И ни один водяной не обязан остерегаться вашего статуса. Уж будьте благоразумны, аир Свон, если связываетесь с теми, кто людьми не является, то и привычных вам человеческих поступков не ждите.

Алые глаза профессора Аллиэра сверкнули нехорошим огоньком. Таким, что Мила влёт вспомнила, что её декана к людям причислить тоже никак нельзя. Собственно, поэтому она и похолодела. Он зачем-то подошёл к ней. Подошёл, а затем присел и вновь коснулся больной лодыжки. Мгновение спустя Мила почувствовала тепло чужой магии и перепугалась до смерти – ну что хорошего мог сотворить с её ногой некромант?

– Больше болеть не будет. Заносите в комнату вещи и идите на занятия.

Мила так поспешно поднялась с лавочки, что едва не оставила на ней свой заплечный мешок. Но спохватилась она своевременно. Прижимая к себе мешок, она как можно скорее вышла в коридор и первым делом скрылась за дверью своей комнаты. При этом она не стала разбирать сумку, нет. Вместо этого Мила замерла, прислушиваясь к шагам в коридоре. Лишь тогда, когда Найтэ Аллиэр покинул общежитие, она смогла выдохнуть напряжение.

«Мать моя, да как же он меня пугает», – подумала при этом Мила.

Всему своё время

– Ну-с, профессор Аллиэр, – постукивая обратной стороной карандаша по столу, протянул глава академии. Глаза его при этом сверкнули нехорошим блеском. – Как вы мне это объясните? Это почему маркграф вместо жалобы, которую вы так яро пророчили, вдруг нам благодарственное письмо прислал, э?

– Если честно, я сам впечатлён, – нисколько не кривя душой, ответил Найтэ. – Аир Свон не должна была справиться. В принципе не могла, но я догадываюсь, кто ей помог. Раз она вернулась в академию с наложенным водяным проклятием, то, вероятнее всего, ей удалось договориться с речной нечистью о помощи. Но, судя по всему, она так и не выполнила свою часть сделки.