– Четверо, – хмурясь, задумчиво пробубнил Найтэ.

– Да, четверо. Так что я должен понять наверняка – следует мне бить тревогу или же нет. И по этой причине, уж будьте любезны, без лишнего шума посмотрите, что там в гостинице «Бойкий маг» произошло и сделайте свой собственный вывод. Со следователем я уже договорился, куда надо он вас отведёт.

Глядя на ректора, Найтэ понял, что на этот раз переспорить начальство у него не выйдет. Ослиное упрямство всегда сопутствовало Олафу фон Дали, если ему некое безобразие в чём-то мерещилось. Однако, тёмный эльф всё равно попытался воззвать к здравому смыслу.

– Господин фон Дали, без лишнего шума у меня никак не получится, – стараясь говорить как можно спокойнее, сообщил Найтэ. – Вы прекрасно понимаете, о том, что я где-то в городе появился, слухи будут неделями ходить. Право слово, весь Вирград будет на ушах стоять, обсуждая смерть нашего бывшего студента, если я начну о ней расспрашивать.

– Вы хоть за окно гляньте.

– Эм-м, а что там за окном? – неподдельно растерялся Найтэ. Он нисколько не понял отчего Олаф фон Дали произнёс эту фразу, да ещё с таким вызовом. На начавшее хмуриться небо ему, что ли, указать хотели? Так что в нём такого?

– Солнышко уже садится. Стемнеет вот-вот, покуда мы вас ждали. Так что вы плащ наденьте, капюшон на лицо надвиньте и вперёд. Кто вас в таком виде по тёмному времени признает? В конце концов, вы же десятилетиями из академии не выходите, никто такое чудо, как явление вас в Вирграде, не предполагает даже.

Речи сопутствовала такая язвительность, что прочие присутствующие в кабинете люди напряглись. Они чувствовали, что всё может кончиться плачевно. И да, то, как Найтэ засопел, ничего хорошего не предвещало.

– Я некромант, а не наёмный детектив, – наконец заявил он. – А потому, если уж вы так хотите моего участия, то прикажите доставить тело покойного ван Гаррота в академию. Я осмотрю труп и призову дух. Не будет так сильно повреждена гортань, как мне видится, всё сразу и узнаем.

Любой другой, глядя в алые глаза раздражённого тёмного эльфа, уже бы сник, но… но не Олаф фон Дали. Измученный проблемами ректор был просто‑напросто неумолим. Он, как приставленный к стене смертник, уже ничего не боялся.