– Чокнутая, – говорили они друг другу.

– Да когда же эту Тварь отчислят?

– От этой сумасшедшей надо избавиться!

Возмущения были горячи вплоть до весны. Затем они начали стихать, а к началу летних экзаменов вся суета и вовсе исчезла сама собой. Причин для такого хватало, но основная из них заключалась в том, что после случая с лером Конрадом и его приспешниками лезть на рожон никому не хотелось. Тем более, связываться пришлось бы с такой вот юродивой. Брезгливость не дозволяла аристократии подобного. Ну, и в целом постепенно абсолютно все студенты научились не обращать на Тварь внимания, если она в их поле видимости оказывалась. Преподаватели поступали аналогично. Стоило лер Свон войти в аудиторию, как они либо сами создавали вокруг неё сферу, не дающую миазмам распространиться по всему помещению, либо вызывали для этих целей кого-нибудь с факультета Воздушной Стихии. Мэтры смирились с этим обстоятельством, как с занудной обязанностью сродни ведения журналу, так как это им было приказано. И вот отчего…

– Нет-нет. Вы говорите, что всё равно заинтересованы в наблюдении за успехами лер Свон, только потому что не знаете всей полноты ситуации. А вы вот, поглядите только, – прижимая руку к сердцу, словно бы оно у него неистово болело, обратился Олаф фон Дали к сидящему напротив него члену Ковена. – Ваше магическое величие, вы видите, что у нас здесь творится?

– Хм, – задумчиво потеребил подбородок архимаг – тот самый, что однажды наблюдал за ответом лер Свон на экзамене.

Это «хм» нисколько не соответствовало реакции, ожидаемой Олафом фон Дали. По этой причине ему очень захотелось прикрикнуть на архимага, едва ли за бородку его гневно дёрнуть, но, конечно, он проявил благоразумие и сдержался. И так наглостью было приглашать к себе столь влиятельное лицо всего-то ради того, чтобы показать Милу Свон во всей её красе.

– Возможно это вина дуалистической особенности, никто же не знает как подобное влияет на мозг, но студентка уж слишком экстравагантно себя вести начала. У меня есть уверенность, что она опасна для окружающих. Если ничего не предпринимать, то нечто нехорошее вот-вот произойдёт.

Словно на радость ректору лер Свон, за которой он и архимаг тайком наблюдали через магическое око, вдруг остановилась вблизи канцелярского магазинчика и, подняв голову к небу, с диким хохотом начала вертеться волчком.

– А что говорит её преподаватель по целительству?

– А? – переспросил Олаф фон Дали, так как, глядя на ненавистную студентку, невольно отвлёкся на собственные гневные мысли.

– Я спрашиваю, что говорит её преподаватель по целительству? Он ведь видит лер Свон не менее двух раз в неделю.

– Да он говорит тоже самое, что я вам сейчас говорю – у этой женщины психическое расстройство. И как нам учить её? Да ещё вблизи от лера Морриэнтэ! Мне страшно представить, что Его величество вот-вот отчитает меня из-за происходящего.

– Вряд ли вы будете удивлены тем, что я скажу, – с хитринкой во взгляде улыбнулся архимаг, – но Его величество и Ковен знают очень многое о происходящем у вас в академии. И раз уж мы молчим, на это есть причина.

– Причина? – вмиг насторожился Олаф фон Дали, хотя из-за испытываемого им возмущения его щёки всё же покраснели, как помидорчики.

Между тем вид архимага сделался задумчивым. Он словно размышлял, что ему лучше сказать, и наконец заговорил с предельной серьёзностью.

– Какими бы ни были способности мага, главное – его характер. Именно из-за необходимости правильного воспитания академия держится обособленно от прочего мира, именно из-за этого. За двенадцать лет вы обязаны не только отшлифовать талант студента и дать ему все положенные знания. Прежде всего, вы обязаны устранить недостатки его личности. Поэтому найдите к лер Свон соответствующий подход, она далеко не сумасшедшая.