Несмотря на то, что рюкзак с этими самыми необходимыми вещами, нынче стоял подле ножки стола, за которым Мила вкушала ужин, спокойствие близость имущества ей не принесла. События так сложились, что молодой женщине по новой вспомнилось.

– Куда? Почему именно сейчас? – спросила она спросонок в ночь отъезда. Найтэ разбудил её во втором часу ночи, а потому сон никак не хотел сходить с Милы.

– Потому что я не намерен привлекать внимание к тому, что покинул академию. А ну живо вставай!

Такой грубый ответ для Милы ответом не был. Она всерьёз рассердилась, а прикрикнувший на её неторопливость Найтэ и вовсе надоумил её на демонстративное молчание. Мила с самым угрюмым видом на свете не открывала рот всё то время, которое занял путь на лошадях от академии до городских ворот. А там серьёзность и поспешность, с которой стражники выпустили путников за черту Вирграда, произвела на неё такое впечатление, что мысли в голове Милы переменились. Ей вмиг почудилось, что она и Найтэ пытаются скрыться от закона. Как-то схоже один из городков ей в компании шулера Михея уже доводилось покидать, и оттого сдержать любопытство стало для неё невозможным делом. Едва ворота за закрылись, Мила покончила с бойкотом и требовательно произнесла:

– Найтэ, мне бы…

– Не стоит так обращаться ко мне, – мигом перебил он её и, продолжая править конём, пояснил. – Пусть мы не в стенах академии, обратит на подобное внимание всё равно много кто. Лучше держись отстранённо. Хотя бы на словах. Так для тебя самой будет безопаснее, много чего может произойти, если я ненароком выпущу тебя из виду.

– Как скажете, профессор Аллиэр, – съехидничала Мила и с минуту снова молчала, как рыба, надеясь так привлечь к себе внимание. Но никакого внимания всё не было, и потому она уточнила. – Отчего мы тайком покинули Вирград? Вы от кого-то прячетесь, уважаемый профессор?

– Прячусь? – посмотрел на неё с удивлением тёмный эльф. – Нет, просто не хочу лишних слухов. В этот год информация о моём желании покинуть стены академии просочилась даже в среду студентов, поэтому правильнее будет проявить осторожность.

– Эм-м, и это должно убедить меня, что вы ни от кого не прячетесь? – позволила Мила себе ироничную улыбку.

– Да, так как иначе мы бы сейчас отнюдь не по дороге ехали, – с совершенным спокойствием ответил тёмный эльф.

– Ну-ну.

– Ты просто привыкла к моему обществу. Для тебя видеть меня столь же естественно, как обычных людей. Более того, в среде магов в принципе редко встречается косность мышления, маги испокон веков мыслят шире. А вот обыватели у нас совсем иные.

На этих словах тёмный эльф непритворно печально вздохнул. Его явно что-то тяготило и раздражало, а потому Мила продолжила смотреть на него с ожиданием дальнейших слов. Ей было понятно, что так будет правильнее, нежели настаивать. И да, вскоре Найтэ снова заговорил. Он всего-то перед этим посмотрел на яркую луну в небе над ними и чуть крепче сжал поводья лошади.

– Недаром даже аир Морриэнтэ старается не привлекать внимания своими путешествиями из академии в Лиадолл и обратно. Он и я – мы чужие для людей. Необычные. Диковинки. Только моя ситуация гораздо хуже. Если за ушедшие столетия байки светлых эльфов превратили их самих себя в некое подобие добрых и великодушных богов, то вот про дроу они отзывались совсем иначе. И эти россказни люди, по итогу, переиначили в такие нелицеприятные и при этом якобы достоверные факты, что мой вид рождает исключительные страх и ненависть. Мало кто задумывается, ну как бы тёмные эльфы тысячелетиями жили и правили этим миром, как бы вы, люди, так сумели размножиться, если бы в нас сидела непреодолимая и безрассудная тяга к уничтожению всего живого. В каких‑то маниакально сосредоточенных на садизме дикарей взяли и превратили. Мерзко от этого, право слово.