– Говорит Браво. Соедините меня с Генезисом.

– Генезис в Англии, там уже глубокая ночь.

– Это не имеет значения. С ним можно связаться? Там, где он сейчас находится, есть спецсвязь?

– Да, если он еще в посольстве. Но, возможно, он в Дорчестере. Тогда никаких гарантий от подслушивания.

– Дайте, пожалуйста, посольство.

На короткое время трубка замолчала: диспетчер подключался к линии посольства. Через три минуты раздался низкий голос, встревоженный и почтительный. Слышимость была такой, будто говоривший находился на соседней улице, а не за четыре тысячи миль от Парк-Фореста.

– Генезис слушает. Я уже собирался уходить. Что случилось?

– Все в порядке.

– Слава богу!

– Защита провалилась. Я разъяснил членам ученого совета, разумеется, конфиденциально, что диссертация – типичная радикальная чушь, что, одобрив ее, они станут посмешищем в университетских кругах. Они оказались весьма чувствительными к такого рода аргументам. Впрочем, чего можно ждать от посредственностей?

– Рад это слышать. – В Лондоне сделали паузу. – А как реагировал сам диссертант?

– Он убежден в своей правоте, а потому находится в смятенных чувствах. Впрочем, сдаваться он не намерен.

– Даже теперь?

– Да, но это уже не опасно. Идея написать роман явно запала ему в душу. Если понадобится, я помогу ему, сведу с нужными людьми. Однако, скорее всего, этого не потребуется. У него богатое воображение, и, что еще важнее, он по-настоящему потрясен тем, что узнал, работая над диссертацией.

– Вы убеждены, что это наилучший выход?

– Безусловно. Иначе он бы продолжал исследование и искал новые, а вернее, раскапывал забытые факты. Я бы не хотел, чтобы он занялся этим в Кембридже или Беркли. Вероятно, и вы тоже.

– Конечно, нет. К тому же если он напишет роман, то вряд ли кто-нибудь заинтересуется им, а тем более захочет его издать. Думаю, мы могли бы позаботиться об этом.

– Я бы советовал ни во что не вмешиваться, – предостерег Сент-Клер. – Если мы разозлим его еще больше, он наверняка попытается довести исследование до конца. Пусть все идет своим чередом. Тогда можно надеяться, что если Ченселор и напишет на основе диссертации роман, то это будет весьма дилетантская вещь, которую в лучшем случае издадут крошечным тиражом. Он выскажет все, что у него наболело, в результате появится заурядное чтиво с обычными намеками в адрес живых или уже умерших деятелей. Вмешательство же вызовет вопросы, а это не в наших интересах.

– Разумеется, вы правы, – ответили из Лондона, – Впрочем, вы всегда правы, Браво.

– Благодарю, и до свидания, Генезис. Через несколько дней меня здесь не будет.

– И куда же вы направляетесь?

– Сам еще не знаю. Вероятно, обратно в Вермонт. В общем, куда-нибудь подальше, откуда не видно, что сейчас творится у нас в стране. Мне все это крайне не нравится.

– Тогда вам тем более нельзя терять с нами контакт, – посоветовали на другом конце провода.

– Наверное. А может быть, все дело в том, что я слишком стар?

– Вам нельзя исчезать. Надеюсь, вы это понимаете.

– Понимаю. Прощайте, Генезис.

Не дожидаясь ответного «до свидания», Сент-Клер положил трубку. Весь этот разговор стал вдруг ему неприятен, и продолжать его не хотелось.

Инвер Брасс была тайной организацией, созданной несколькими влиятельными людьми Америки. Свою задачу они видели прежде всего в том, чтобы защищать себя и некоторые социальные институты от нападок тех, кто упорно стремился копаться в их прошлом. Хотя многое из того, что сегодня предавалось анафеме, сорок лет назад считалось правильным.

Диссертация Ченселора кое-кого напугала, а они, в свою очередь, напугали других и постарались внушить им, что этого ретивого молодого человека надо остановить. Никому не известный соискатель не имел права касаться проблем, которые даже сорок лет назад старались не затрагивать. А ведь тогда и время, и условия были совсем другие.