Когда я ничего не ответил, бог негромко добавил:

– Если исполнишь поручение, награда твоя будет такой, что ты и не в силах даже вообразить.

Упоминание об отце вдруг наполнило меня страшным гневом, смешанным с неожиданным стремлением. Я смог ответить лишь одно:

– Я никогда не был силен воображением.

– Принимаешь ли ты поручение? – не отступал Гермес. Он стал чуть выше, чем прежде.

– Ты должен сказать мне, в чем оно состоит. – В ту минуту, невежда, я не сомневался, что неуязвим. Я только что убил гидру, я был сыном своего отца. И присутствие бога меня не смущало – по крайней мере, этого бога.

Вестник по-прежнему был спокоен и терпелив. Переложив шест в другую руку, чтобы свободной он мог указывать, Гермес сказал:

– В сотнях миль к северу и востоку отсюда, на склонах горы Эриманф разоряет земли чудовищный вепрь. Тварь такое же проклятие для окрестных земель, как гидра – для здешних.

– Вепрь? – у меня аж челюсть отвисла. – Гигантская свинья?

Наш гость важно кивнул.

– Такого вепря еще никогда не бывало на свете.

– И ты хочешь, чтобы я его убил.

Но Гермес снова удивил меня.

– Нет! – внезапно в его голосе зазвучало повеление. – Ты поймаешь зверя живым и принесешь туда, куда я скажу.

– Живьем? – изумился я. Плечо Энкида выскользнуло из моей руки, он поднял голову – этот разговор так изумил его, что он почти забыл свой страх.

– Живым, Геракл, – сказал Гермес. – И когда ты поймаешь вепря, ты принесешь его живым, еще раз повторяю, и, по возможности, невредимым, в город у моря, называемый Иолком. Он лежит на северном побережье Великого моря. Ты знаешь это место?

– Я слышал о Великом море, но никогда его не видел. Оно, наверное, покажется мне необычным.

– Но ты принимаешь поручение?

– Я сделаю это для моего отца, – сам удивился я своим словам, – если он тоже сделает для меня кое-что.

Меркурий, похоже, облегченно вздохнул, когда я согласился.

– Тебе нужно столько понять и узнать, а времени так мало, – пробормотал он. Затем, снова возвысив голос, он сказал мне: – Не беспокойся – люди расскажут тебе, как добраться до Иолка, поскольку именно там собираются аргонавты.

Я все еще пытался представить себе этого самого ужасного вепря, и как мне его победить, не причинив ему серьезного вреда. Потому я пропустил мимо ушей это загадочное слово – аргонавты – и не спросил, почему они там собираются и что мне до этого. Но потом я припомнил рассказы нашего разговорчивого гостя в пастушьем лагере, того самого, который не удивился нашему мертвому льву. Он тоже что-то говорил об аргонавтах. Он много такого говорил, чего пастухи не понимали.

Но Гермес, он же Меркурий, продолжал говорить, и на сей раз я должен был внимательно прислушиваться.

– Прежде чем отправиться на охоту за вепрем, Геракл, я настоятельно советую тебе разыскать кентавра по имени Фол. Он расскажет тебе много полезного, что пригодится тебе в твоей охоте.

– Кентавры? Я ничего ни о каких кентаврах не знаю.

– Узнаешь, – сухо ответил Меркурий. – Я уже сказал, что тебе многое предстоит узнать. – И он продолжал свою речь, описав мне местность, где можно найти кентавров. – Чтобы посетить кентавра, тебе понадобится пройти лишний десяток миль, но это стоит усилий. Фол расскажет тебе, как поймать тварь. Может рассказать еще кое-что, что тебе пригодится впоследствии.

Гермес вроде бы закончил, и между нами воцарилось молчание. Мой племянник чуть пошевелился, наверное, пытаясь собраться с духом и высвободиться из хватки моей покровительственной руки. Маленькие волны набегали на берег и расходились от лодки нашего гостя. Зеваки по-прежнему стояли вдали, глядя на нас, словно ждали очередного чуда. Интересно, подумал я, понимают ли они, кто такой этот человек в лодке?