Он лениво отшвырнул ногой оказавшийся на пути газетный лист, не выказывая намерения куда-то идти, поднял стакан, сделал пару глотков, возмущенно скривился, не почувствовав вкуса, и хрипло – из-за неудобной позы – пробормотал:

– Я идиот. Идиот, форменный идиот. Похоже на цитату из Гертруды Стайн. Ты не можешь бороться с этим, не можешь расслабиться, не можешь задушить это в себе, даже надраться толком не можешь. Я жалкое подобие алкаша. Уже и спиртное не берет. Утопить свое горе в вине. Но нельзя утопить то, что не тонет. Хотя нет. Я уже пошел ко дну. И уже утонул. Поэтому любой алкоголь, который я лью себе в глотку, – всего лишь тавтология…

Уже в полночь полицейский поднялся на второй этаж и постучал в дверь комнаты Мартина Фольца проверить, на месте ли он. Это случилось бы намного раньше, не поведи себя Вольфрам де Руд столь эксцентрично: если бы он, например, покидая Берчхейвен, счел бы уместным поделиться своими опасениями с дежурным полицейским. Однако, судя по всему, де Руд был глубоко убежден, что полицейский занимает недостаточно высокое положение, чтобы помочь. В любом случае де Руд спустился по лестнице, завернул в кабинет поговорить с миссис Сторрс и вышел из дома через парадную дверь. Полицейский собрался было его остановить, но, учитывая все обстоятельства, счел это излишним и решил не мешать. Время, потраченное де Рудом, чтобы добраться до поместья Фольца по лесной тропинке, стало вынужденной отсрочкой, но ничего не поделаешь, нужно было взять машину.

В местном отделении полиции впервые услышали о де Руде в 23:20, когда Магуайра из Бриджпорта позвали к телефону. Совещание было в самом разгаре, и Магуайр взял трубку в служебном помещении. Это был заместитель начальника окружной тюрьмы, дежуривший в ночную смену.

– Шеф? Это Каммингс. Сюда заявилась какая-то горилла. Желает видеть парня по имени Мартин Фольц. Да еще как хочет, клянусь Богом! Утверждает, что Фольц здесь, в моем отеле, а я говорю, что нет. Я уже хотел выгнать его взашей, но тут сообразил, что видел это имя в газете, где писали об убийстве в Берчхейвене. Вот я и смекнул, что не мешало бы вам позвонить. Этот тип упорно твердит, будто он точно знает, что Фольц у нас, и требует, чтобы мы его показали. И больше ничего не говорит.

– Как его фамилия?

– Дируди или вроде того.

– Оставайтесь на проводе.

Магуайр, не вешая трубки, направился в комнату, где шло совещание. Через пару минут он вернулся и снова взял трубку:

– Каммингс! Послушайте. Этот человек нужен нам здесь, в отделении полиции. Прямо сейчас. Сможете препроводить его к нам?

– Он на своей машине. Интересуется, у вас ли Фольц.

– Мне глубоко наплевать, чем он там интересуется. Пусть едет на своей машине. Но вам лучше послать с ним своего человека, чтобы тот никуда не свалил.

Они прибыли в 23:50. В офисе было уже накурено так, что хоть топор вешай. Все мужчины выглядели усталыми, раздраженными, с налитыми кровью глазами. Заместитель начальника тюрьмы позвонил в тот самый момент, когда собравшиеся уже было решили прерваться на ночь. Де Руд в сопровождении тюремного надзирателя вошел в комнату и, окинув ее быстрым взглядом, остановился у стола.

– Ну-с? – начал Шервуд. – Почему вы отправились в тюрьму искать Фольца?

Де Руд пожевал губами, но промолчал.

– Вы что, язык проглотили? – пролаял Бриссенден.

– Я хочу его видеть. Где он? – спросил де Руд.

– Спит в своей постели. Полагаю, что так. С чего вы взяли, что он в тюрьме? Откуда такие мысли?

– Он у вас здесь, – стоял на своем де Руд. – Я хочу его видеть.

Бриссенден вскочил с места:

– Черт бы вас побрал, вы собираетесь отвечать?!