– Спасибо тебе. Ты не представляешь, как много значил для меня твой журнал и сколько надежды я находила в себе, читая его.
Она улыбается. На фотографии её лицо всегда выглядело спокойным и бодрым, но в жизни его черты, похоже, были намного мягче.
– My dearest Amanda5, – так вот как, оказывается, звучали слова, которыми начиналось каждое письмо! – Ты не представляешь, как много значила для меня дружба с тобой.
– А ты догадывалась когда-нибудь?
– Мне кажется, что с тех пор, как мы начали переписываться, я делала этот журнал для тебя. А притом, что ты присылала раз в месяц статьи, я бы сказала, что раз в месяц мы делали этот журнал вместе.
Мы молчим немного, смотрим на закат и чувствуем, как млеет мир. У нас есть целая ночь для медленного разговора – для всего, что мы хотели когда-нибудь друг другу рассказать.
Целая ночь.
Когда в конце ночи я шёпотом благодарю мир и закат всё-таки догорает, а мы собираемся уходить, Кларисса вдруг оборачивается к городу и пристально смотрит куда-то.
– Смотри, – зовёт она меня. Я подхожу, опираю подбородок на её плечо и устремляюсь вниманием туда, куда она смотрит. И смеюсь.
Оказывается, в городе живёт молодая женщина по имени Оливия. Оливия уже не первый день возвращалась к мысли о том, что нынешняя работа администратора в досуговом центре ей не подходит. Сегодня вечером она почувствовала головную боль и сильное недомогание. Подумав, что это признаки простуды, Оливия решила пораньше лечь спать и проспала весь закат, а сейчас, когда закат погас, она проснулась от самого важного в жизни сна, села в пижаме за стол, включила лампу, достала несколько листов бумаги и стала писать. Головной боли и недомогания как не бывало.
– Доброго рассвета тебе, – шепчет Кларисса ей и миру, щекочет указательным пальцем несколько ошеломлённых этой ночью звёзд и открывает портал.
Но есть ещё кое-что.
– Ты опять ушла первой, – говорю я, и голос мой звучит устало. Она поворачивается и обнимает меня. Тонкое тепло последних секунд близости её тела.
– Прости меня. В этот раз, если бы перестали приходить письма от Аманды, это было бы невыносимо. Я так и не знаю, как пережить твою смерть…
Мой порыв – горько рассмеяться на это и съязвить: «Поэтому мне всё время приходится переживать твою?» – но я думаю мгновение, и мне становится по-настоящему смешно.
– Вообще-то из этой жизни у меня есть целый архив историй и методик про то, как жить дальше после смерти близких и любимых. Сейчас будет поле – поделюсь.
Кларисса немного отстраняется – так, чтобы мы могли смотреть в глаза друг друга.
– Давай. Это ужасно страшно, но когда-то мне придётся попробовать это. Я не уверена, что моего умения мечтать хватит, чтобы понять, как мечтать после смерти, но, кажется, я знаю существо, у которого я могу этому поучиться.
Она целует меня в щёку, размыкает объятие и заходит в портал.
Через несколько мгновений у нас вновь будет телепатическое поле, и ты сможешь почувствовать, как сильно я люблю тебя.
Впрочем, ты и так знаешь.
Моё сердце
(из сборника песен)