– Значит, надо улучшать людей.

– Ох, как много пытались! Перебрали, мне кажется, все на свете. Если не ошибаюсь, один автор классифицировал все варианты и пришел к выводу, что есть только два пути: добровольное рабство или принудительная свобода.

Они шли уже по местам, которые в прошлом были более заселены. Как-то раз они проходили мимо небольшой фермы. Дом и хозяйственные пристройки стояли немного на взгорье, к реке спускалась утоптанная тропинка, к мосткам. Они не сразу заметили, что там человек набирает из проруби воду в ведра. Видимо, он их не услышал, поднялся, навесил ведра на коромысло, выпрямился, увидел их…

Огромный спектр чувств отразился на бородатом помятом лице: удивление; испуг; мысль об оружии; досада, что оружие осталось дома; страх.

Рука Дэна легла на автомат; рука Нелли легла на револьвер; Джек оскалил клыки. Они приближались; фермер застыл под коромыслом, лицо его было искажено страхом.

Нелли убрала руку с револьвера, потрепала Джека, Дэн положил руку поверх автомата. Фермер с шумом выпустил воздух, осторожно поднял руку… и помахал ею. И даже попытался улыбнуться.

– Здорово мы его напугали, – сказала Нелли, когда ферма скрылась за мысом.

– Он уже с жизнью прощался. И, кстати, будь он при оружии, не миновать нам было стычки. Надо держаться осторожнее.

Все чаще стали попадаться пристани, дебаркадеры. Оказалось, что на дебаркадерах ночевать удобнее: можно было найти подходящую комнату, забаррикадироваться и не утруждать себя поддерживанием огня.

Однажды они нашли дебаркадер, в котором на кухне стояла вполне исправная угольная плита. Нашелся и запас угля. А через несколько минут Джек выгнал из лесу молодого кабанчика, Нелли его тут же уложила. Они затопили плиту, забаррикадировались в кухне – и через какой-нибудь час разделись до кальсон. Решено было устроить назавтра еще одну дневку, постирать, накоптить сала, полакомиться кабанчиком и вообще впервые за месяц посидеть в тепле.

Но ночью их разбудил Джек.

Джек ткнул носом сначала Нелли, потом Дэна. Дэн сразу проснулся, но Нелли не хотела. Тогда Джек лизнул ее в лицо.

Нелли фыркнула было, но горячее дыхание собаки, казалось, призывало к молчанию. И на то была причина: были слышны голоса.

– Ты ж говорил, ты это место знаешь?

– Знаю, просто темно. – Что-то грохнуло за стеной. – Вот, сюда. Тащи ее.

За стенкой завозились, потом послышались шаги.

– Сейчас свечи зажгу.

– Ого. Хорошие хоромы. И часто ты тут бываешь?

– Только по хорошей оказии. Вот как сейчас. Здесь какой-то богач жил, все земли вокруг его. Так он, говорят, терпеть не мог бензина и газа, у него топили только углем. А здесь он, наверное, отдыхал, когда парохода ждал. В лучшем виде: диван, печка, выпивка, правда, не очень, все вина.

– Ладно, тащи ее, пусть согреется.

За стеной опять завозились. Дэн показал Нелли надевать комбинезон и ботинки. Они передвигались осторожно и тихо.

– Развяжи ее, вытащи кляп. Уголь хороший, скоро будет тепло. Давай еще свечей. Люблю симпотных девчонок.

– Мальчики… – раздался робкий голос.

– Мы тебе не мальчики, – они захохотали. – Мальчиков здесь нет, здесь все уже давно мужики.

– И девочек мы любим. По-всякому.

– Хорошо… мужи… ки… Я вам… по-всякому…

– Только чтоб без закуски, да? – хохот стоял громовой. – Это как знать, посмотрим.

Дэн показал Нелли три пальца, она кивнула. Прицепила нож, взяла револьвер. Дэн повесил за спину автомат, пристегнул к ноге свой восточный кинжал, взял пистолет. Патрон не досылал: это можно сделать потом.

За стенкой продолжались крики и хохот. Дэн просигналил Джеку лежать, они с Нелли тихо отодвинули стол от двери, затем Дэн приоткрыл дверь, посмотрел. Пальцем поманил Нелли.