Меня били девятнадцать раз. Тогда казалось, что, если буду вести отсчет, это придаст мне сил. Сейчас понимаю, что в этом была доля истины, потому что двадцатого раза не будет. Четыре года назад у меня была надежда. Но мне больше не двенадцать, и я точно знаю, что мне нечего терять.

Не оборачиваясь, протягиваю руку назад, беру с полки отвертку и опускаю в карман широких штанов. Мне не дадут вынести отвертку на улицу, но это и не нужно. Если выйду отсюда, то сумею сбежать, и она уже не понадобится. Но если этот квартет меня остановит…

Выпрямляю спину и иду к выходу. Боб и компания отходят от дверей, двигаются ко мне навстречу.

— Кэм, — приветствует меня главарь.

— Боб, — отвечаю.

— Хорошо, что не убегаешь. — Потирает сбитые кулаки, чуть оборачивается, оценивая количество оставшихся в цехе людей. Правильно мыслит: охрана далеко, слишком многие еще не успели выйти, они служат живой стеной, закрывая обзор. Вот только даже Бобу невдомек, что увидь Билли, что происходит, все равно не сойдет со своего поста. Слишком уж дорожит местом привратника и ни капли не дорожит другими людьми. — Давно присматриваюсь к тебе и хочу познакомиться поближе. — А затем его огромная ладонь недвусмысленно накрывает место пониже ремня.

Вижу сочувствующий взгляд Мо и окончательно понимаю, что слухи не врут: Боб любит мальчиков. Черт, мне казалось, бедолагу всего лишь избивают…

— Что, он тебе уже надоел? — отвечаю с вызовом, мотнув головой в сторону долговязого Мо. Тот тут же теряется в толпе.

— Податливые утомляют, — глубокомысленно выдает здоровяк и делает шаг ко мне. — А ну-ка, парни, держите его.

Глен отчего-то бледнеет.

— Боб, может…

— Или ты или он, — отрезает тот.

Глен тяжело сглатывает, вид у него затравленный. Он правда против этой затеи.

Зря Боб не слушает Глена, который проработал со мной бок о бок все эти четыре долгих года. Зря…

Двое идут на меня. Все равно что все четверо. Я меньше каждого из них как минимум вдвое.

Уворачиваюсь от первых ударов, ухожу в защиту, бью ближайшего в коленную чашечку. Второй ошалело пятится: удивлен и растерян. Мое сопротивление не способно их остановить, но застает врасплох.

Боб злится и прет на меня. Не успеваю, у него слишком длинные руки. И тяжелые. Меня сносит с одного удара и отбрасывает назад на полметра. Голова взрывается адской болью, и все силы уходят на то, чтобы не потерять сознание.

Боб нависает надо мной, привычным движением переворачивает лицом вниз, тянется к ремню на штанах.

Все еще часто моргаю, в ушах стоит звон. Поворачиваю голову и вижу прямой взгляд Билли от входа. Толпа рассеивается, и он все видит. Но не делает ни малейшей попытки помешать.

— А говорили, крутой, — сопит Боб, справившись с моей пряжкой.

Еще одна добыча, еще одна жертва в его коллекции.

Вот только я не собираюсь быть жертвой. Мне уже нечего терять, кроме чувства собственного достоинства.

Нащупываю отвертку в кармане. Покрепче перехватываю рукоятку. А потом изворачиваюсь под пристраивающимся надо мной Бобом и бью его прямо в глаз. Отвертка не слишком большая, ее недостаточно, чтобы пробить мозг и убить, но и ее хватает, чтобы Боб навсегда простился с глазом.

Неудавшийся насильник орет так, что, мне кажется, трясутся стены. Скатывается с меня, зажимая глазницу. Между в ужасе растопыренных пальцев торчит рукоятка. Хлещет кровь. На мне брызги.

Губы сами собой растягиваются в улыбке. Это больно, потому как нижняя разбита, и на подбородок стекает моя собственная кровь.

Я пока не в силах встать, в голове еще звенит. Просто отползаю по бетонному полу подальше, чтобы раненый не наступил на меня в своей агонии. Слышу топот бегущих ног, крики.