– Твою мать, полотенце забыл, – всплеснул руками Саша, когда вещей в сумке не осталось.

С середины дня он испытывал острую потребность упасть на постель одетым и зарыдать, и теперь получил формальный повод. Он лишь задумался, разуться ли ему, прежде чем осуществить желаемое, или завалиться в постель в ботинках, как это делали в фильмах о об эпохе, когда приличные люди мылись в тазах. Его раздумья прервал стук в дверь. Не успел Саша разрешить, как в комнату вошла плотная круглолицая женщина с монобровью, в платке вроде хиджаба, но повязанном нестрого – так, что надо лбом были видны смятые пряди волос.

– Будете ужинать? – спросила она. – Я принесу.

«А вот и прислуга», – подумал Саша.

– Хорошо. Только имейте в виду, мне без соли. Я не ем соль. И майонез. И жирную свинину. Хотя вы и сами-то, наверное… Временно воздерживаюсь от фасоли. Еще я не люблю лук, но если положите – ладно, не страшно. Главное – чтобы не было соли.

Женщина озабоченно покачала головой.

– Рыбу-то вы едите?

– Хорошо, пусть будет рыба… А кофе у вас есть? Только не растворимый! – с ноткой паники в голосе спросил Саша.

– Я сварю, – постаралась успокоить женщина.

– Нет! Не сейчас! Утром. И молоко, для кофе мне обязательно нужно молоко!

Саша сам не понимал, отчего разволновался. Возможно, он слишком любил свою бережно обустроенную взрослую гастрономическую жизнь с тайной картой кафе вокруг судов, с баночками спортивного питания, с врачующим душу капуччино без сахара. Здесь, на краю света, где нет ни ресторанов, ни супермаркета, он стал беззащитен как в детстве, где перед ним ставили тарелку томатного супа с консервами, и это не обсуждалось. Саша дрожащей ложкой водил в противной пахучей жиже, вылавливал оттуда кильку с растопыренными плавниками и долго смотрел ей в глаза.

Женщина вернулась через четверть часа с политыми маслом горячими блинчиками на одной тарелке и мощным рыбным стейком с картофельным пюре на другой. На тарелке со стейком, конечно же, было немного лука и майонеза. Это было настолько предсказуемо, что Ахин по-доброму улыбнулся.

– Если нужно будет с чем-то помочь – я почти все время здесь. Я живу рядом с кухней, – сказала служанка.

– Можете помочь прямо сейчас, – ответил Ахин, меланхолично счищая луково-майонезную нашлепку с рыбы. – Вы знаете жену хозяина, Айнагуль?

Женщина посмотрела на него по-особенному.

– Жену хозяина зовут Вика.

Ахин чертыхнулся.

– Ладно, а повариху Любу?

– Она уехала, теперь я готовлю.

– Хорошо. А как вас зовут?

– Айнагуль.

Утро наступило в полной темноте. Саше показалось, что еще вчера он жил в своей квартире и путешествовал до офиса пешком по выложенному плиткой бульвару мимо вычурных фонарей, а теперь просто всплыл из небытия и услышал, как за тонкой дверью мужчина и женщина страшно кричат друг на друга, а за окном кто-то возит на тележке страшно гремящие металлические объекты, и, встречая его, на разные голоса кричат коровы. Саша взял телефон и посмотрел, который час. Оказалось, нет и семи. Он перевернулся на другой бок, подгреб под себя подушку и постарался представить, что это мягкая грудь Андрюши, чтобы поскорее заснуть обратно, но дело оказалось не из легких.

Мужчина и женщина бранились внизу, где столовая, но слышно их было лучше, чем голос совести. Они крыли друг друга по-казахски, перемежая речь русскими словами, в основном непечатными, и именами, которые в окружении неродной речи звучали ярко и дарили заряд бодрости. «Бла-бла-бла-бла – пидарас в пальто – бла-бла-бла», – услышал Саша, как кричит женщина, и не без гордости отметил, что чужая ссора посвящена в числе прочих и ему. Несколько раз в речи звучали имена «Гамлет и Рафаэль», упоминали также некую Кадрию. По контексту Ахин сделал вывод, что женщина громко подозревает странного адвоката в пособничестве врагам-соседям, а мужчина советует ей закрыть рот.