Обычно, чем глупее человек, тем более умным он себя считает. И вообще, человеческая глупость свойственна всем, но не все её показывают и ею хвастаются.

Днём купец пойдёт в лес, грибов, ягод, фруктов насобирает, чтобы еда была. В остальное время спит, бездельничает, на солнышке греется. Мечтает, как он со своим урожаем золотой пшеницы разбогатеет и будет в изобилии и достатке жить и барствовать. От таких мыслей он был так счастлив, что сам себе завидовал.

Простое же зерно, хоть и волшебное, но много трудов требовало. По своему прошлому опыту крестьянин знал, чтобы поле хорошей пшеницей заросло – надо землю вспахать, боронить, удобрять, полоть, поливать. Поэтому и решил, что надо много всё делать, как при посеве обычной пшеницы.

Начал он на своём поле землю пахать и боронить. Трудно ему одному с такой работой управляться. Нет у него ни лошади, ни быков. Ещё и за пропитанием в лес надо ходить. С утра до ночи он трудится, боится, что не успеет поле подготовить.

Пришёл к купцу и просит:

— Помоги мне землю вспахать. Одному мне не справиться.

— Вот ещё! – возмутился купец. – У меня своих забот много!

А сам лежит и сладкие ягоды за обе щеки уминает. Вздохнул горестно крестьянин и побрёл на своё поле снова один работать. Продолжил без сна и отдыха с землёй возиться.

Купец смотрит на него и думает: «Не верю я этому оборванцу. Надо мне своё поле от него спрятать. Когда у меня золотая пшеница прорастёт – он обязательно позавидует и украдёт её».

Стал купец вокруг своего дома и поля изгородь городить, от крестьянина свои посевы прятать.

Прошло время, засеял крестьянин зерно. Надо теперь землю удобрять, чтобы урожай хороший вырос. Снова пришёл он к купцу и просит:

— Помоги мне, сосед, поле удобрить. Одному мне тяжело, а ты всё равно лежишь за изгородью и ничего не делаешь.

— Глупости! – огрызается купец. – Я тружусь не меньше твоего. Я своё поле от птиц и зверей берегу. Видишь, забор построил. Сам иди, управляйся!

Ушёл крестьянин. Собрал в лесу звериный навоз и птичий помет, по полю его разбросал. Хоть и тяжело ему было, но сам всю землю удобрил.

Купец из-за изгороди на него глядит и думает: «Маленькая у меня изгородь получилась. Крестьянин её легко перелезть сможет. Завтра колючек в лесу насобираю и вокруг изгороди насыплю. Тогда уж точно он мой урожай не выкрадет».

Пошёл купец в лес, насобирал больших колючек и всю изгородь острыми шипами обложил. Торчат они как кинжалы, подступиться страшно.

Ещё время миновало. Надо поле от сорняков полоть. Подошёл крестьянин к дому купца и кричит ему из-за изгороди:

— Может быть, поможешь мне сорняки выполоть? Слишком много их на моём поле.

— Ещё чего! – злится купец из-за своего колючего забора. – Моему золоту никакие сорняки не страшны. А ты со своими — сам разбирайся.

Повернулся крестьянин и ушёл прочь. Купец вслед ему смотрит и нервничает: «Надо бы ров вокруг изгороди вырыть, иначе точно крестьянин меня обворует».

Стал он по ночам ров рыть вокруг своего дома и поля. Да такой глубокий, что, если в него кто-то упадёт, так уж точно шею себе сломает и живым не выберется.

Заколосилась у крестьянина пшеница на поле. Требует она полива, а дождя на острове давно уж нет. Пришлось крестьянину каждый день из ручья воду себе на поле вёдрами носить. Устал он и снова обратился к купцу:

— Сосед! Приходи ко мне, помоги поле полить. Я с тобой потом урожаем поделюсь.

Испугался купец пуще прежнего: «Раз крестьянин своим урожаем делиться хочет, то значит точно — на часть моего урожая зарится! Кто своё добро другому просто так отдаст? Я ни за что не стал бы такую глупость предлагать». Ему было жалко расстаться даже с тем, что ему совсем было не нужно. А уж делиться чем-то ценным купец вообще считал преступлением против самого себя.