– Поинтересуйся там, какие не ломаются, – сказала Диана. – И желательно, чтобы гарантия была лет на пятнадцать. Глеб, почему ты на меня так смотришь? Пятнадцатилетних гарантий не бывает?! Гм… Странно. Ну, десять тоже сойдёт.

Потратив несколько часов на разговоры с консультантами в магазине, я вернулся домой, ощущая себя настоящим профи в вопросе касающимся выбора кухонной вытяжки. Здорово меня поднатаскали, разложили всё по полчкам, даже по инету бродить не пришлось.

– Диан, тебе нужна вытяжка, которую шлангом подсоединяют к вентиляционному отверстию. Она дольше прослужит, я, кстати, уже выбрал подходящую модель. Только сначала кое-чего надо проверить. У тебя есть свечи?

– Свечи? Вроде где-то были.

– Найди одну, – я встал на стул, потом на кухонный стол, и лицо оказалось напротив вентиляционного отверстия. Пластмассовая решётка была в пыли, и если верить консультантам, это хороший знак – значит, вентиляционный канал тянет хорошо.

– Глеб, зачем тебе свеча? – Люська щурила глаза, пытаясь понять, какая муха меня укусила.

– Тягу проверить надо.

– Какую тягу?

– Если пламя свечи будет наклонено в сторону вентиляционного отверстия – всё в норме.

– А если не наклонится твоё пламя?

– Тогда фиговая у Дианы вентиляция, придётся мастера вызывать.

– Глеб, не могу найти свечи, они точно где-то были, а где именно… Может, на балконе поискать?

– Сдались вам свечи, – Люська села на стул, потянулась к чашке с чаем. – Диан, дай Глебу зажигалку и всё путём будет.

Ну да, Люська меня уделала, сам я про зажигалку не подумал.

Чиркнув пару раз, я поднёс её ближе к решётке – пламя сразу начало затягивать, даже немного пыли подожглось.

– Есть! Тянет, как надо. Только, Диан, решётку не мешало бы почистить. Ты когда её последний раз снимала?

– Глеб, не издевайся надо мной, я впервые от тебя услышала, что там есть какая-то решётка. Если сможешь, сними и почисть её сам, ты у нас теперь за хозяина.

Логично, подумал я, и со всей силы потянул на себя решётку. Что-то хрустнуло, треснуло, и решётка сломалась на две части.

– Блин, переборщил!

– Сила есть, ума не надо, – смеялась Люська.

– Пыли тут немерено, дайте перчатку, что ли, и пакет полиэтиленовый.

В большой комнате зазвонил телефон, Диана, мгновенно забыв о нас с сестрой, выбежала из кухни. Люська продолжала пить чай.

– Перчатку, говорю, найди и пакет.

– Где я тебе перчатку найду, смеёшься? Нечего было вообще туда лазить, далась вам эта вентиляция. – Люська хоть и ворчала, но пакет мне протянула, потом протянула второй, и я, просунув в него ладонь, использовал вместо перчатки.

Раньше соваться в вентиляционные отверстия мне не доводилось, поэтому сейчас я испытывал не совсем приятные ощущения. Труба диаметром около двадцати пяти сантиметров, была облеплена толстым слоем жирной пыли и грязи. Я просунул руку чуть дальше, наткнулся на глыбчатый – успевший затвердеть – кусок грязи, взял его и вскрикнул:

– Ого! А тут не только пылища, Люсь, глянь.

Я держал в руках запыленный небольшой футляр размером примерно семь на семь сантиметров. Сразу сделалось тревожно, дискомфортно, появилось необъяснимое чувство страха. Спрыгнув на пол, стянул с ладони пакет, очистил футляр от пыли и, не решаясь открыть, положил на стол.

– Открывать собираешься, нет?

– Погодь, дай в себя прийти.

– Не смеши, – Люська схватила футляр, с легкостью открыв крышку. – Монета! Облом, я уж думала, здесь что-нибудь интересное, а тут… Как она там оказалась-то?

– Ты меня спрашиваешь?

По всей видимости, монета была серебряной. Я вытащил её из футляра, повертел в руках, разглядывая со всех сторон. На одной стороне был герб – двуглавый орел, на другой мужской профиль. Какой-то лысеющий мужик с вздернутым носом, вздернутым подбородком и длинными бакенбардами. Но самое интересное, что под портретом стояла дата «