Змеи скрываются там, где никто не ищет.
Люди идут туда, где кто-то горит.
Если есть тьма во всех, кто рожден живущим,
Разве только тьма с ним одним говорит?
Слышите сердце стучит! И у змей есть сердце.
Очи мои, – очи змей и греха, и небес.
Мудрость моя, – это ветер и пыль поверьте.
Но посмотрите, ведь мрак так же ищет чудес.
Прячьтесь, скорее! Есть то от чего нам не скрыться.
Змеи питаются тем, что давно не живет.
Разве посмеет заря детям ночи открыться,
Что и она для вас мои песни поет.
Плачут ангелы
Этот дождь, – это плачут ангелы
По моей замерзшей душе.
Ах, как холодно. Ах, как холодно…
Я пятно в непонятном клише.
Я не знаю, как любят ближнего,
И не верю вечности мук;
Но я вижу светлого Господа
В каждом легком движении рук.
Ваши пальцы мне видятся звездами,
А в глазах к небесам мой путь
По которому с красными розами…
Я отправлюсь, когда-нибудь.
И замерзшее, – станет оттаявшим;
И из сердца ручьями, – кровь!
Плачут ангелы. Плачут ангелы.
Дождь мою ощущает любовь.
«Вы… в холодном колючем дожде…»
Вы… в холодном колючем дожде,
Как свеча, догорев без остатка
В моем долгом запутанном сне, —
Так нежна! Так волшебна! Так сладка!
У последней звезды нет силы,
Но она продолжает светить,
Словно я у края могилы
Пожелал вас… до дна испить.
Ваши губы теплы. Нет, жарки!
Мои грезы, – талая кровь
Я желаю вас до безумия, —
Я желаю… вашу любовь!
Капли яда, и капли зноя!
Расскажите, как холодно мне.
Я не знаю, что это такое
В моем долгом запутанном сне…
Обвиняйте меня. Обвиняйте!
В том что я может болен и слаб.
Убивайте меня. Убивайте!
Ведь я ваш самый преданный раб.
«А вы ведь тоже, улыбались?!..»
А вы ведь тоже, улыбались?!
И вам, хотелось рассмеяться?!
А я, как глупый, – как младенец, —
Едва свой сдерживая смех…
Старался, только б не взорваться;
Не превратиться в белый снег.
Мне было благостно и дивно.
Я безотчетно веселился,
И даже там, где нужно плакать
Совсем забыл, про горечь слез.
Я любовался, любовался
Звездою снов моих туманных,
Как будто… лепестками роз.
А вы?!Ведь тоже улыбались!
Ах, знать бы мне, что это значит, —
Я был бы выше звезд, и Солнца.
И мог смотреть на вас, смотреть…
Такую чистую, святую
Прекрасную звезду рассвета,
Ласкать безмолвным тихим взглядом
До безнадежности мгновений,
И умереть. И умереть!
«Зачем вам знать, насколько я безумен?..»
Зачем вам знать, насколько я безумен?
Мой голос слышит лишь во тьме мой светлый Бог!
Зачем вам знать, насколько я печален,
Не смея пасть рабом, у ваших ног?!
Мои стихи: песок, иллюзии, обманы;
В них ангелы вкусили кровь Христа;
В них белые холодные туманы,
И капля яда после долгого поста.
В них только вы, как розы… и как слезы!
В них только я, – подонок, и мертвец.
Какие это сладостные грезы!
Разрушить их для вас пустяк. И вот, конец!
Не смейте! Слышите я говорю, – не смейте!
Разбейте сердце мне; продайте, как раба.
Мечты о вас лишь только, пожалейте!
Не опускайте их в пыль хладного гроба…
Хотите голову мою, и мое сердце?!
Хотите плоть мою, разрезать… словно хлеб?!
Для вас я просто призрак неразумный.
Для вас я глуп, напыщен и нелеп!
Не могу жить, не любя!
Я увижу вас? Увижу?
Теплым облаком волос.
Я услышу вас? Услышу?
Ароматом красных роз.
Я узнаю вас? Узнаю?
По небрежности шагов.
Я познаю вас? Познаю?
Как любых своих… врагов.
Я отвечу вам? Отвечу?
По изыску теплых рук.
Я отмечу вас? Отмечу?
По желанию долгих мук.
Я признаюсь вам? Признаюсь?
Что давно забыл себя.
Я покаюсь вам? Покаюсь?
Не могу жить, не любя!
«В пурпурных одеждах зари…»
В пурпурных одеждах зари
Кружились белые снежинки…
Вы мне не снились…
Мне не снились!
А я молил вас…
Так молил!
Быть может вы меня забыли;
Быть может, где-то заблудились.
Моя кровать, – мой саван смерти!