– Давай, красавица. Просто скажи ему опустить моих людей. – повторяет главарь.

– Григорий… – мой голос дрожит. – Пожалуйста, отпусти их.

Телохранитель медленно разжимает пальцы. Бандиты тут же валят его в сугроб, вжимая лицом в снег.

– Молодец, красавица. Вот и договорились. И раз вы уже освободили карету… – слащаво говорит главарь мне с Григорием, обрывается на полуслове, и обращается уже к своим дружкам. – Привяжите их к дереву! Так, чтобы к ночи смогли распутаться. – довольно приказывает разбойник, а по моим щекам чуть ли не слезы текут.

– Ну что ты, милая? – он утирает мне слезы, пока Свин ловко утягивает веревку на моих запястьях. – Согласишься на поцелуй, возьму тебя с собой. – шепчет он мне. – А если на что-то больше, то я даже могу согласиться взять с собой твоего одноглазого старика.

От злости я сплевываю как не подобает дочери чертожца. И если бы меня видел отец, наверняка бы постыдился.

– Наглец! Ты об этом пожалеешь! – шиплю я. – Я запомнила тебя! – кричу ему вслед, пока он удаляется, посмеиваясь над моим вместе с Григорием несчастьем.

Фырканье лошадей, довольные голоса, топот копыт… Сани понеслись. А мы с Григорием злобно переглядывается. Он уже начал подпиливать веревку своим маленьким ножичком, который часто носил в рукаве. Пригодилось все-таки.

Ожидая момента, как мой телохранитель окончательно выпутается и освободит меня, я представляю в голове все возможные пытки, которые смогу опробовать на молодом разбойнике, как только поймаю его.

Ясна

Григорий сплевывает на снег, словно пытаясь освободиться от ярости, бурлящей у него внутри.

– Госпожа, нам лучше вернуться обратно. – сдержанно бурчит он, смотря вдаль дороги, по которой укатили нашу кибитку на санях вместе с лошадьми. Разбойники уже давно пропали из виду.

Мы только переехали границу Белогорья, а уже остались без повозки и без провизии. Хорошо начали. Я сжимаю кулаки, мои пальцы белеют, я даже не чувствую холода! Кажется, внутри горит огромный костер злости.

– Нет. – отрезаю я. – Я не собираюсь отступать.

Судя по карте, которую я бережно сохранила за пазухой, до Черновска, столицы Черногорья, остается километров сорок. И проехали мы, по ощущениям, столько же. Вернуться с пустыми руками обратно в Белогорье, к отцу, признать, что я опять ничего не нашла и даже не выполнила его задание – принести поздравления новоизбранному чертожцу Черногорья – унизительно. Я восемь лет собирала информацию об алых руках, которые забрали мою сестру, в надежде ее отыскать. Все в Светлогорске уже давно смотрят на меня как на ненормальную, потому что я единственная, кто верит, что Икси жива. И это – мой последний шанс, который дал мне отец… Он отпустил меня, взяв обещание, что это моя последняя попытка, перед тем как я стану примерной наследницей Белогорского Чертожия… И выйду замуж.

Нет. Я не могу упустить эту возможность.

– Мы дойдем до Черновска во что бы то ни стало. – скрипя зубами говорю Григорию.

Тот лишь вздыхает в ответ.

– Госпожа, тут пути на километров сорок! Мы в самой гуще леса. Нам не просто придется идти пешком, но и ночевать в лесу. Вы же видите, что здесь небезопасно! И у нас нет денег.

– Григорий. Я должна. У меня есть ты. И я уверена, что мы справимся. – толкаю я речь, пытаясь звучать уверенно, как мой отец.

Мой телохранитель замирает грузной скалой. Широкие руки, раскрасневшиеся после боя, обреченно повисли по бокам. Единственный глаз оценивающе смотрит на меня. Сколько же он увидел на своем веку? Чтобы это ни было, я не вижу в нем ни малейшего намека на страх, только суровость от прожитой жизни и готовность исполнять приказы. Сейчас его главная задача: следовать за мной и защищать.