Полковники Рондон (справа) и Рузвельт

Известный польский путешественник Аркадий Фидлер писал в 1928 году: «Ты, дерзкий человек, хочешь добыть для своей коллекции несколько птиц, голоса которых слышатся в глубине чащи? Бери ружье и нож-мачете, врезайся в чащу и входи. Осторожно: вот дерево с израненной корой, из которой сочатся капли белой смолы. Если одна такая капля попадет тебе в глаз – потеряешь зрение навсегда. Вот что-то грозно зашуршало по земле – змея? Нет, это огромная ящерица. Пальма-пашиуба пирамидой расставила на поверхности земли свои причудливые корни, вооруженные страшными шипами. Укол такого шипа наносит болезненные раны, не заживающие неделями. От какого-то неведомого растения исходит аромат, мгновенно вызывающий головную боль и тошноту. И так же быстро, как возник, неприятный запах вдруг исчезает, и голова перестает болеть. Поблизости слышен детский плач. Самый настоящий захлебывающийся плач голодных малышей. На самом деле это тропические жабы».

На привале

Участникам экспедиции Рондона-Рузвельта полузатопленный лес вдоль берегов реки Сомнения представлялся поразительно пустынным, за исключением назойливой мошкары. Крайне редко доносился резкий крик тропической птицы, который сразу же замирал в странной тишине. Бразильская сельва, где все живое занято борьбой за существование, днем выглядела безжизненной. Лишь к ночи, когда лес затоплял чернильный мрак, в невидимых кронах деревьев оживал таинственный животный мир, заполняя душный тропический воздух причудливыми шорохами, криками и звуками.

Рио да Дувида вместо ожидаемого курса на север, к Амазонке, выписывала самые замысловатые петли. Стрелка компаса вращалась во всех направлениях. «Мы не знали, что ждет нас за следующим поворотом», – писал Теодор. Каждый из участников похода по многу часов в день был занят тяжелым трудом: расчисткой топляка – поваленного леса, мешавшего движению лодок, геодезическими измерениями, поисками места для привала, разгрузкой и погрузкой каноэ, охотой на дичь. Рузвельт аккуратно заносил в дневник все текущие события. Кандидо Рондон вспоминал: «Он писал каждый вечер, никогда не оставляя свои литературные занятия, даже после самых трудных дней».

Бразильский полковник с интересом изучал одного из самых известных политиков великой северной страны. Накинув на пробковый шлем противомоскитную сетку и натянув длинные рукавицы для защиты от укусов насекомых, Рузвельт восседал на складном брезентовом стульчике, создавая очередную главу будущей книги. «Мне нравилось наблюдать его погруженным в раздумья, – вспоминал Рондон. – Он мог быть в полном одиночестве и не произносить ни слова, но его руки двигались, а голова решительно вздымалась, как будто он с кем-то спорил».

1 марта 1914 года, на третий день водного путешествия, произошел случай, едва не стоивший жизни одному из участников экспедиции. Бразилец-«комарада», расчищавший для ночлега заросли на берегу, отпрянул в ужасе, увидев перед собой кораллового аспида около метра длиной. Одна из самых ядовитых тропических змей Южной Америки явно изготовилась к атаке. Находившийся поблизости Теодор Рузвельт успел выставить ногу, и аспид впился ему в ботинок. Толстая кожа американского армейского ботинка выдержала ядовитый укус, после чего змея была зарублена мачете. Осмотрев ботинок, Рузвельт немедленно вступил с Дж. Черри в научную дискуссию о вариациях окраса встретившейся им рептилии.

В начале 1898 года Теодор Рузвельт был высокопоставленным, но мало известным в национальном масштабе чиновником. К концу года, по окончании кубинской кампании, полковник Рузвельт оказался самым популярным военным героем Америки. Вместе со славой пришло и выгодное политическое предложение. Республиканцы решили сделать полковника кандидатом на губернаторских выборах в штате Нью-Йорк. Победа «героя Сан-Хуана» представлялась легкой. Прежний губернатор-республиканец увяз в скандале, связанном с хищением общественных средств на реконструкцию канала Эри. Впрочем, имелось одно важное препятствие, имя которому было Т. К. Платт.