Воздух устава показался нам приторным.

Глава 3

Молча.

Вечером наши командиры ходили на совещания, никаких построений, перед нами же стояли следующие задачи: проверка имущества, распределение его по взводам, чистка оружия, проверка средств связи и наблюдения, ну и, разумеется, соблюдение личной гигиены. Стираться и мыться было более чем удобно, поэтому, закончив наводить марафет после перелета и ужина, мы легли в палатку. Смех, шутки сослуживцев в палатке на пятьдесят человек – из каждого угла доносился свой разговор, в который всегда можно было вклиниться, похохотать или порассуждать о политике, армии или просто о вечном.

Стемнело. Я вышел покурить. Горы и холмы, судя по всему, заселены – они были усеяны огоньками, что придавало темной как смоль ночи живости и красоты. Играли огоньками и бесконечно пролетающие самолеты, иной раз шумя так, что проще было прервать разговор, чем пытаться переорать турбину; очевидно, уснуть будет непросто.

Пришел командир, все моментально замолчали. Он посмотрел на нас в свете тусклых лампочек и усмехнулся:

– Ебать, че за вытрезвитель, на кого вы похожи?

– Ну? Командир, не томи, че говорят?

– Да ничего не говорят, ждем. Пока документы наши ушли в штаб, будет распределение. Завтра подъем в 6 утра, собираемся на завтрак, потом занимаемся имуществом.

Это дало нам новую пищу для обсуждения. Хотя по факту обсуждать было нечего, но желание поделиться догадками и слухами переполняло.

Я лег. Машинально хлопнул по карманам в поисках телефона, которого, конечно же, не обнаружил, и только сейчас осознал, что буду жить без соцсетей, музыки и новостей из привычных мне каналов и источников. Значит, пора спать. Деревянные нары были великолепны, а вместо подушки – небольшой вещевой рюкзак. Заснул я мгновенно, ни один самолет мне не помешал.

По команде командира мы встали и начали готовиться на завтрак.

Наш лагерь – это легкий островок свободы в океане устава: сюда не заходила военная полиция без особой надобности – команды тут не задерживаются долго, а условия проживания не позволяют держать воинскую дисциплину. Тут царил командирский закон и договорные взаимоотношения – можно было в тельняшке, шортах и сланцах пойти покурить, в этом же работать. Построений, кроме обеденных, почти нет, прямое командование батальона сразу было определено на территорию базы и почти не появлялось.

После ужина, когда пришла вторая часть нашего батальона, ребята живо сообщили, что видели нашего парня с бригады, Серегу (имя изменено), который поехал специалистом один, гораздо раньше нас, и уже через месяц его командировка должна была завершиться. Позже он очень просил командование о продлении командировки, чтобы вернуться вместе с нами. Просьбу его удовлетворили, но он не вернулся.

Погиб.

Найдя наших в столовой, он просил передать, что зайдет к нам к вечеру. Его мы ждали даже, наверное, сильнее, чем командира с совещания. Он знал все.

Пришел командир и повторил вчерашнюю информацию: ждем.

Пришел Серега, и мы забросали его вопросами:

– Ну че тут, как? – вопросы были примерно одни и те же.

– Да тут нормально. Вас, скорее всего, раскидают по всей территории мелкими группами. Так тут везде делают с разведчиками.

– А где лучше всего?

– Ну везде плюс-минус нормально, главное, не попадать в Дейр-эз-Зор, Идлиб и чуть дальше Дамаска. А так, в целом, жить можно.

– А там что?

– А там только авиация отбомбила, там пидорасов (врагов – прим. автора) – тьма. Наши только зашли, у садыков («садык» – обозначение сирийцев) каждый день потери.

– А Алеппо? А Хомс? А Хама….

– Ну везде свои нюансы.