– Брешешь, как сивый мерин.

Так и прилипло прозвище «Сивый». Сивого ничто не могло смутить, даже когда ловили на выдумке, он смеялся и закатывал очередной анекдот, от которого у всех поднималось настроение. Борис Беневич, свой позывной получил от фамилии, просто «Беня», и было в этом слове еврейское звучание. Меня же прозвали с легкой руки нашего старшины. Как-то раз он в моих вещах обнаружил рисунки, в том числе и на себя любимого. Внимательно осмотрев альбомные листы с моим творчеством, он загнул трёхэтажную фразу не нормативной лексики и выдал фразу.

– Ван Гог деланный, драть тебя в душу, – но рисунок, где нарисован сам старшина, забрал, остальные вернул.

Так и прилипло ко мне прозвище «Вангог». Откуда старшина знал про художника с именем Ван Гог, осталось для всех загадкой, ибо по своей натуре он был настоящий салдафон.

На основании боевого приказа наше подразделение должно было перекрыть перевал на Кавказе. На месте нас должна была встретить группа «гэрэушников», спецназовцы ГРУ. По прибытию на точку, начали окапываться и устанавливать огневые точки. По штату моя военная специальность была снайпер. Стрелять я научился еще у Степаныча, он часто брал меня с собой на стрельбище или в тир по собственной инициативе. Так что восемь пуль из десяти мне удавалось положить точно в «яблочко». Клешня по причине своего природного здоровья был пулеметчиком и таскал свой ПКМ, пулемёт Калашникова модернизированный, вместе с БК, боекомплект к оружию, как будто это деревянная игрушка. В стрельбе по мишеням у Василия был твердый «зачет». Борис с Николаем тоже от нас не отставали в умении стрелять, хотя так можно было сказать почти про всех ребят в нашем подразделении.

За сутки мы окопались и прочно закрепились в ущелье. Были распределены ПОТ, пулемётная огневая точка, с ПКМ-ми и НСВ «Утес»13. Пулеметный расчет «Утеса» состоял из опытных бойцов второго года службы, так называемых «дедов». Ребята вполне надежные. Кэп дал команду организовать минное заграждение. Потом потянулись часы ожидания. Спецназеры вышли на нашу позицию к вечеру. С ними был «груз», какой-то пленник, по всей вероятности захваченный американский наемник. Их было десять человек, в нашем расположении они решили сделать привал. Мужики все серьезные и молчаливые. От быстрого марша они были потные и уставшие, лица хмурые. Расположились «спецы» возле временного командного пункта. Командовал бравыми вояками майор Георгий Евсеевич Шилов, но тогда я его имени не знал. Спецназовцы называли его «Шило». Они о чем-то совещались до поздней ночи с нашим командиром, там же присутствовали и командиры взводов. На рассвете четверо спецов и пленный двинулись дальше, остальные вместе с майором остались. Как только рассвело, нас заставили плотнее минировать подходы к ущелью, установили несколько рядов МОН-5014, с последовательным срабатыванием. Добавили в минное заграждение из ПМН-315, наставили растяжек с «эфками»16, на выходе из леса. Проход в ущелье имел ширину примерно 70 метров, из-за рельефа местности обойти нас практически невозможно, в такой ситуации можно долго сдерживать противника. Мы тогда сидели и гадали, что нас ждет. Трофимов снова собрал спецов и взводных, позвали и командиров отделений.

– Ну, что скажешь Петрович, – начал спецназовский майор.

Нашего капитана он знал ещё по Афгану.

– Вроде разместились грамотно. «Утес» в удобном месте стоит, пулеметчики из «дедов» опытные. Знать бы, сколько «гостей» будет, – размышлял наш кэп.

– Сюда идет «Гроза» – это полевой командир, у него по нашим данным триста-четыреста стволов наберется. Именно из его обоза мы наемника умыкнули. Сомневаюсь, что он знает, куда мы пойдем, но разберется быстро. Гроза имеет военное образование, учился в Союзе, Афган за плечами, был в звании капитана у нас. У Дудаева он в авторитете, жесткий и упертый по характеру, банда у него из отморозков состоит, – майор, посмотрел на капитана.