Последнюю бутылку с водой Вероника решила растягивать как можно дольше, восполняя недостаток влаги плодами небольших дикорастущих кустарников, которые она опрометчиво считала жимолостью. О своей ошибке Мусина поняла не сразу и вначале списывала мутнеющее сознание и слабость на общую усталость и голод. Однако под вечер женщину бросило в жар, а резкая боль в области живота буквально скрючила путешественницу, заставив орать и кататься в дорожной пыли. Чтобы вызвать рвоту, Вероника практически насильно влила в себя всю оставшуюся воду. На какое-то время это помогло: желудок смог избавиться от неприятной обузы, и женщина даже смогла пройти какое-то расстояние, почти не сгибаясь от боли. Но оказавшиеся ядовитыми ягоды успели оказать свое разрушительное действие: с каждым последующим шагом Мусиной становилось все хуже и хуже. Ног она уже почти не чувствовала и двигалась вперед, как какой-то механический андроид. Ноющий желудок, казалось, разросся до размеров всего организма и отдавался резкой болью в каждой клетке измученного тела. Ощущения были такие, словно в кишечнике поселился утыканный острыми шипами дракон, периодически совершающий обход своих владений. Так продолжалось ровно до того момента, пока тускнеющее сознание не вспыхнуло чрезвычайно ярким импульсом и окончательно не отключилось, оставив в голове лишь зияющую пустоту. В этот же момент Вероника рухнула на землю и, будучи в глубоком обмороке, прокатилась по камням несколько метров, остановившись в считанных сантиметрах от дышащей пустотой и могильным холодом горной расщелины.

Дальнейших событий Мусина не помнила, короткими вспышками всплывали видения, как ее почти бездыханное тело обнаружили трое одетых во все белое мужчин. Куда конкретно ее перенесли, она даже не представляла, как и не представляла, сколько времени провела здесь и что с ней делали, чтобы в итоге вернуть к жизни. Сознание, зрение и слух крайне медленно возвращались к нормальному состоянию, а мышцы всего тела до сих пор отвечали слабостью и уже вполне терпимой болью. Главным было то, что она жива, а окружающие ее люди в белом вовсе не божественные ангелы. Пожалуй, последний фактор и служил для женщины своеобразным маркером: даже не до конца восстановившимся после ядовитого токсина разумом Вероника понимала, что после своих многочисленных и нелицеприятных прегрешений она однозначно не может претендовать на райские кущи.

В это утро Максим проснулся от довольно чувствительных толчков Серхио, который с завидным упорством тащил молодого человека на очередную рыбалку. Ловля рыбы никогда особо не увлекала младшего Юрьева, даже его отец достаточно быстро сдался и прекратил свои попытки приобщить сына к этому занятию, но сейчас была совершенно иная ситуация. Во-первых, их небольшой коллектив уже два месяца жил в старом храме, который все почему-то называли «монастырь» и чувствовали себя определенного рода изгоями, находясь на верхушке небольшого холма, со всех сторон окруженного водой вторгшегося внутрь материка океана. Великая Амазонка была не в силах противостоять этому напору и теперь впадала в него значительно выше по течению. Вокруг небольшого островка бурлила смесь соленой и пресной воды, в которой могли обитать лишь те, кто смог адаптироваться к этому «компоту». Соответственно количество водных обитателей уменьшилось на порядок, и изловчиться поймать кого-нибудь из них, было из разряда чуда или героического подвига.

Еда человеческому сообществу была совсем не лишней, если учитывать, что к ним присоединились еще три лодки с беженцами. Однако две из них довольно быстро уплыли искать более приспособленное место для проживания, но семь человек предпочло остаться, доведя общее количество жителей небольшого пятачка суши до восемнадцати. Опытных рыболовов среди них было немного, так что все они в мгновение ока превратились в некое подобие супергероев, от которых зависело выживание всей общины. Это было вторым фактором, который буквально заставлял молодого человека безропотно следовать за своим взрослым наставником. Серьезные увечья, из-за которых парень постоянно комплексовал и нервничал, не мешали принимать активное участие в этом непростом занятии, что добавляло ему дополнительных очков в глазах симпатичной дочери Мигеля Луизы, в которую Максим влюбился до беспамятства. В здешней округе способность добывать пищу и работать руками ценилось больше всего остального, а с учетом произошедшей катастрофы – тем более. Отсутствие какой-либо конечности не являлось оправданием, а лишь добавляло ценности затраченным усилиям, о чем Серхио прямым текстом сказал Юрьеву. Больше уговоров не потребовалось, к тому же рыбалка в компании новых друзей существенно отличалась от того, что когда-либо приходилось видеть молодому человеку.