Девушка почувствовала себя мышью, загнанной в угол. Охотники придут по ее душу, не важно, что она не хочет. У нее осталось слишком мало времени, чтобы спастись.

Впервые в жизни Марианна пожалела, что никогда не гуляла с мальчиками. Когда другие девушки убегали ночью на побережье, снимали длинные льняные юбки и смеялись, распуская косы, Мари спала. Она много читала и мечтала вырваться из пригорода, поступить в один из институтов Гротхена и построить карьеру в одной из высоток Третьей улицы.

Мари никогда не перечила родителям. Когда другие девушки уезжали в город с попутками, и, не думая, заводили отношения с гротхенскими парнями, Марианна играла с младшими и вышивала покрывала. Когда другие красились и душились, она шила льняную одежду. Когда другие покинули побережье, Мари осталась. Родители не могли одни собирать урожай, делать заготовки на зиму и осень, собирать что-либо на продажу.

Каждое лето семейство выращивало целое поле овощей, а затем продавало на фермерских ярмарках. Так было до последних трех лет, когда перепады погоды начали портить все посадки. Ни удобрения, ни опрыскивания, ни теплицы не спасали. Растения буквально умирали от жары или холода, не дав даже одного урожая.

Когда Том потерял всякую надежду и подумывал перебираться в город, пришли они. Они называли себя Хранителями. Мужчины и женщины, одетые в одинаковые белые костюмы. Фермеры косились с неодобрением, но сами не заметили, как стали преклоняться перед Хранителями. В усталых, измученных глазах наконец-таки зажегся огонь.

Марианна нервно сглотнула.

Вокруг воцарилась тишина.

Ни шорохов, ни шагов, ни криков. Подозрительно.

Наверное, они пытаются прислушаться, чтобы понять, куда девушка спряталась.

Она не верила, что ее отец, Том, тоже попадется на удочку Хранителей. У Тома всегда были странные наклонности – он единственный никогда не жалел скотину, и научился резать свиней и баранов раньше остальных. Рукава серой рубашки постоянно пахли кровью, и сам Том любил улыбаться, испачканный в алых следах убийств. Иногда он неловко шутил, что вырастил свое поле и сад на женских трупах, но Арианна, его жена, пихала его в бок и говорила, чтобы он не пугал детей.

Мари вздрогнула. Почему-то резко стало слишком холодно, словно зима пришла в ее края. Но палило апрельское солнце, и пригород задыхался от жары.

– Проверяйте все, далеко убежать она бы не смогла, – просипел голос с другой стороны сарая.

Марианна прикусила нижнюю губу, чтобы не завыть в голос.

Боже, почему же отец поверил Хранителям!? Если первое время они просто втирались к каждому в доверие, казались оплотом чистоты и уюта, то постепенно все катилось к черту. Добрые, улыбчивые соседи начали интересоваться, почему же гибнет урожай. И даже те, кто не верил во что-либо, вдруг начал уповать на небо. Тогда-то Хранители и предложили свой способ сохранения плодов – задобрить древних богов, чтобы они помогли возродить земли. Жертв в виде мелких животных не хватало, и на погребальные костры пошли лошади и бараны. Но и это не подействовало. Тогда Хранители объявили, что каждый фермер должен отдать богам свою старшую дочь, обязательно – невинную, иначе жертва оскорбит всевышних, и они сожгут дотла дома и земли.

Сегодня пришла очередь Марианны.

Как бы она ни плакала, как бы ни умоляла, Том смотрел на дочь абсолютно равнодушно.

– Ты и так бы умерла, какая разница, в какое время? – спросила мать, в которой Мари не могла узнать свою любимую Арианну. Ее мама пекла хлеб, пахла корицей и нежно гладила по волосам своих шестерых детей, но никак не отправляла кого-то на смерть. Может, это кто-то другой замаскировался, чтобы сбить старшую дочь с толку!?