Понимая, к чему подобное нестабильное положение может привести вновь, правительства всех стран восстановили работу Организации Объединенных Наций. Только название сменили – Союз Объединенных Наций, подчёркивая, что весь мир объединён горестным периодом с 2034 по 2042 годы. А в 2043 году, когда едва не случилась новая локальная война из-за вторжения Испании во Францию, СОН приняли доктрину Олдмана. Согласно ей, следовало тотальное разоружение, запрет на производство, разработку и внедрение, а также утилизация уже имеющегося оружия в период с 2043 по 2045 годы. Также доктрина запрещала любые виды армий, дабы избежать новых локальных стычек.

Конечно, не все государства хотели подписывать подобный документ и ратифицировать его. Прошли и волнения, и забастовки, особенно в Южной Конфедерации, где оружие даже после войны свободно продавалось любому желающему. Тем более что во время Мировой войны юг смог сделать своей колонией территорию Саудовской Аравии, свергнув монархию.

Вот только голод и разруха сделали свое дело – и хоть и последней, но ЮНК подписала и ратифицировала доктрину на своей территории. Сказались экономические санкции, принятые в отношении Конфедератов СОН.

Так Союз Объединенных Наций взял на себя роль посредника во всех внешнеполитических отношениях стран. После войны правительства многих стран стали практически номинальными. Фактически ни у кого из президентов, монархов или других назначенцев, кроме СОН и ЗСЦ (последние и вовсе существовали во всех странах в том или ином виде), власти не осталось.

У доктрины был и «побочный» эффект: она забила последний гвоздь в крышку гроба научно-технического прогресса. Любая технология, потенциально способная использоваться в качестве оружия, теперь очень жестко контролировалась (даже ограничили доступ во всемирные Сети и базы данных, которые еще в начале прошлого века объединили человечество). Единственные разработки, которые не попадали под столь жесткие санкции, – в сфере репродуктивной медицины. Если оглянуться назад, становится понятно, что на развитие техники куда больше повлияли война и разруха: люди сами отказались от последних достижений прогресса в угоду выживанию и сытости. Хорошо, что удалось сохранить хотя бы часть прежних изобретений и технологий, что облегчали жизнь. Если сравнить уровни технического развития прошлого и нынешнего времен, получалось, что этот уровень упал примерно до первой декады двадцать первого века, пусть и с некоторыми оговорками в виде остатков технологий и замены одних другими. Что ж, могло быть куда хуже…

После окончания войны правительство Северных Штатов приняло решение о восстановлении старых и забытых городов. И, хотя этот шаг был экономически рискованным, идею поддержали и конгресс, и само население, готовое работать почти на износ. К тому же, чтобы хоть как-то стимулировать граждан, правительство обещало помочь с уплатой налогов, а также со льготами на обучение и приобретение некоторых продуктов питания.

Еще один виток популярности городку принесла история семьи Грас. Еще бы, рассказ о совсем юной девушке, пережившей множество страданий в силу неизлечимого заболевания, никого не оставил равнодушным.

Тогда не так много людей знали правду о том, как же поступают с носителями вириона Мехони, и для общественности стало шоком, что их, по сути, отправляли в концентрационные лагеря смерти.

Из дневников Эммы и интервью одного из кураторов подобного заведения стало известно, что так называемые приюты святой Елены существовали как минимум тридцать лет.

Из-за огромного общественного резонанса Союзу Объединенных Наций пришлось признать право на жизнь и свободу больных МН 118, как его официально называют. Не прошло и года с обнародования дневников, как приняли Резолюцию Грас и Конвенцию по защите больных вирусом Мехони.