– Рина Кэтрин Коулман, – отчеканил я, тяжело дыша после пробежки от станции до парадного входа госпиталя.

– А-а-а. Так это вы звонили? – уточнили у меня.

– Да. Я ее дядя.

Я протянул свои документы.

Пропуск мне дали, объяснив, где находится палата дочери. Даже предложили небольшую карту или услуги сопровождающего. Видимо думали, что я заблужусь в этом огромном для маленького городка муравейнике. Но я спокойно отказался от подобного. Тем более что я раньше уже тут бывал.

Под косые взгляды только и оставалось, что молча направиться к лифту. Думаю, постоянные посетители больницы понимали, что мы с Адрианом не в том родстве, о котором говорим окружающим. Рина ещё могла сойти за дочь моего партнера: такие же темные волосы, похожие цвет кожи и взгляд, да и манера поведения. Про остальное же спокойно можно было сказать: «Этим она в мать»… Но вот на мою племянницу дочь походила едва ли: курносая темненькая девочка явно была не моей родственницей. Будь мы «розовой» семьей, вопросов бы не возникло. Но мы таковой не являлись. По крайней мере на бумаге.

Пройдя по коридору и войдя в лифт, я быстро поднялся на нужный этаж. Ещё немного попетляв по просторным охровым коридорам, я оказался у двери в палату Рины. Зайдя в нее, я застал спящего на небольшом диванчике Адриана и смотрящую мультсериал дочь.

Она лежала на большой больничной койке, укутанная розовым одеялом. На запястье ребенка красовалась больничная бирка бирюзового цвета со знаком биологической опасности. Ещё одно требование закона «Об информировании». Мультфильм шел без звука, но это не мешало ей восторгаться происходящим на экране.

Близких окружали светло-желтые стены с яркими рисунками на них. Комната не очень походила на палату или медкабинет, что лично меня немного успокоило. Показалось, что все же то, что произошло, не настолько страшно, как я себе представлял.

– Па-а-па! – тут же громко пискнула дочь, сбросив одеяло и перекатившись через всю кровать.

– Эй, осторожнее! – все, что я смог сказать, поймав Рину.

Она улыбнулась, прижав ладошки к щекам, а потом, дотронувшись рукой до моего лица, произнесла:

– Па-апа, уто!

Я отметил влажные ладони, чему крайне удивился – в палате было достаточно прохладно и свежо.

– С добрым утром.

Всю ночь я молил святых о том, чтобы дочь сильно не пострадала.

– Эрик? – удивленно моргнул Адриан, проснувшийся от писка Рины.

– Прости, что так поздно, – виновато сказал я, держа дочь на руках.

Она же обнимала меня, словно ничего не произошло. Видимо, привыкнув к постоянным посещениям, Рина не воспринимала «Эверплейс» как пугающее или опасное место.

– Милая, думаю, тебе стоит ещё немного полежать. Потом мы пойдем играть в кубики.

На этих словах дочь вцепилась в меня со всей своей детской силой, не желая отпускать.

Усталый Адриан только и мог что вздохнуть и посмотреть на меня с неким укором. Наверное, только недавно смог уложить. Мой партнер выглядел разбитым, подавленным и очень перепуганным. Об этом говорила и его одежда, вся чем-то испачканная, и старый рюкзак цвета хаки.

Закрыв лицо длинными волосами, муж тяжело вздохнул, понимая, что моя работа не всегда могла меня отпустить.

– Что случилось? – спросил я, прижимая Рину к себе.

Было очень страшно узнать, что с дочерью случилось что-то серьезное. Это кошмар любого родителя! Оставалось только набраться мужества и выслушать Адриана.

Он ещё раз тяжело вздохнул и начал свой рассказ…

…Утром, во время прогулки в парке, к ним с Риной подошла девочка лет семи. Она хотела поиграть с «малышкой». Видимо девочке понравилась миловидная Рина с ее большими фиолетовыми глазами и темными волнами ухоженных волос. Адриан предупредил, что Рина болеет и в некоторые игры играть нельзя.