Направо и налево, куда хватало взгляда, тянулась бетонная стена с колючей проволокой. Конца и края видно не было, лента стены скрывалась за другими зданиями, но Константин точно знал, что на концах забора стоят сторожевые вышки с часовыми. И у часовых в руках надежные автоматы Калашникова с тридцатью боевыми патронами. Он всегда помнил об этом. Это обстоятельство подспудно вселяло уверенность, особенно тогда, когда он, как положено, входил в зону без оружия. Дежурная смена пользовалась резиновыми палками, перцовыми баллончиками и наручниками. Опера старались обходиться умом и словом, чаще совсем даже не добрым. Иногда крепкой рукой. И только в крайних случаях спецсредствами. Однажды он оказался один перед двумя сотнями возмущенных зэков и сумел их утихомирить, но даже тогда где-то в глубине подсознания он помнил о часовых на вышках. И тяжелых маслянистых патронах с остроносой пулей и красным ободком, в надежде на освобождение выглядывающих друг за дружкой из узкого окошка снаряженного магазина. Будучи курсантом, он сам зарядил бесчисленное количество патронов в караулах и на стрельбах, поэтому мысленно и тактильно представлял эту картину в мельчайших подробностях. Патроны годами живут в ожидании полета в тесных коробках и масляных цинках. Мечтают попасть в магазин, ведь это уже так близко к цели, совсем рядом со стволом. А когда наконец получают свободу, то взрываются от радости и оглашают окрестности победным криком. ТА! – первый пошел. ТА-ТА-ТА! – следом дружная компания.

Константин даже остановился посреди плаца от удовольствия при внезапном воспоминании. Он ясно увидел себя на стрельбище. Брезентовая плащ-палатка расстелена на земле, рядом вскрытый цинк с патронами и АКМ. Константин участвовал в обеспечении больших стрельб, и по окончании прапорщик выдал оставшийся цинк особо отличившимся курсантам. Каждый набирал патроны пригоршнями, самостоятельно снаряжал магазины и стрелял сколько душе угодно на пустынном стрельбище. Умелыми движениями он вдавливал большим пальцем патроны в магазин до легкого щелчка, так каждый патрон нажимал на собрата и прогибал пружину до полной зарядки. Затем, защелкнув магазин, Константин взял автомат на изготовку и прицелился в ростовую мишень. Черный силуэт человека. Навел мушку по центру. Затаил дыхание. Плавно нажал на спуск. ТА! – одиночный выстрел. ТА-ТА! – короткая очередь. Он видел, как в черном силуэте появлялись маленькие белесые дырочки, а за мишенью пули, пробившие бумагу и фанеру насквозь, взрыхляли фонтанчики пыльной земли. Он любил стрелять и умел хорошо это делать. ТА-ТА-ТА-ТА – волшебной музыкой прокатились приятные воспоминания.

Оглядевшись, Константин внезапно заметил, что плац абсолютно лишен снежного покрова. Везде, куда бросал взгляд, на территории ИК № 13 снега не было. Вся эта белая мутотень осталась за воротами учреждения. Здесь царил режим и порядок. На твердых ногах, уверенной походкой Константин направился к главному КПП. Он ощущал себя великолепно, улыбнулся и промолвил от избытка чувств:

– Ну как же хорошо!

Забежав по лестнице, он позвонил в звонок, и глухая металлическая дверь отворилась с громким жужжанием электрического замка. Константин зашел в тамбур КПП и захлопнул за собой тяжелую дверь. Перед ним находился второй рубеж в виде прочной решетчатой стены с калиткой, сваренной из толстых железных прутов. Красные плакаты предупреждали: «Проход через КПП не более трех человек» и «Внимание! Необходимо сдать на КПП оружие, средства мобильной связи, фото-, аудио- и видеозаписывающую аппаратуру». Сквозь железные прутья прямо и чуть правее виднелось зарешеченное стекло дежурного по КПП. Самого дежурного видно не было, только падающий из окна электрический свет, но Константин точно знал, что дежурный его прекрасно видит через специальное зеркало и на мониторе системы видеонаблюдения. Константин взялся рукой за прут калитки и легонько дернул, закрытый затвор чуть клацнул, и дежурный нажал на кнопку электрического замка. Раздалось привычное жужжание, и Константин открыл и закрыл за собой тяжелую скрипучую дверь. Оказавшись перед окном дежурной по КПП, он широко улыбнулся знакомой девушке – сержанту ФСИН: