Ценность этих записок не в их необычности. Возможно, мой жизненный путь покажется кому-то суматошным, странным, неправдоподобным. Он и в самом деле, в силу обстоятельств, немного нестандартный.

В декабре девяносто седьмого я остервенело принялся записывать всё случившееся со мной. Молодой человек, одержимый великими целями, бьётся за будущее своих потомков – так мне это виделось тогда. Я надеялся, что мои заметки со временем трансформируются в некое подобие мемуаров. Мемуары будут изданы. Книга понравится читателю и сможет прожить настолько долго, насколько это необходимо.

Идиот… Не этого от меня добивался Джорджио…

Впрочем, я всё равно постараюсь собрать из мозаики снов, мыслей и фактов некую полноценную картину. А вдруг она всё же кому-то когда-то сгодится!

Описывая произошедшее, я не придерживался точной хронологии. Да и человеческая память не самый достоверный источник информации. К тому же я литературно сгладил текст, а значит, невольно исказил реальность. Я не исключаю, что кто-то из моих знакомых прочтёт это всё и скажет: «Дело было не совсем так…» – или: «Дело было совсем не так!» Ошибаться могу я. Или он. Или мы оба. Но я честно старался передать суть случившегося.

Также мне следует объяснить читателю, кто такой Джарви.

Когда вы хотите посмотреть 3D-фильм, вы обычно идёте в кинотеатр. Покупаете билет, берёте стереоочки, ну и так далее…

Когда я ложусь спать, трансляция «фильма» начинается без моего согласия. Причём это не двухчасовая полнометражка, а сериал в формате 3D-super: я вижу и чувствую всё, что видит и чувствует главный герой. Только решений за него не принимаю.

Затем Джарви ложится спать. И смотрит уже свой сериал – со мной в главной роли.

Мы с ним знаем друг о друге всё. Наши истории связаны. И, наверное, сейчас я единственный, кто способен поведать о его жизни максимально правдиво. Это я и попытаюсь сделать. Я буду вести рассказ от лица Джарви. Получится что-то вроде художественного перевода иностранного романа: сюжет сохранён, но события изложены языком, привычным для русскоязычного читателя конца двадцатого – начала двадцать первого века.

И раз уж это перевод с неизвестного языка на русский, то вас не должно удивлять, что Джарви оперирует земными понятиями и терминами, цитирует строки из произведений наших авторов, использует в разговоре заимствованные слова (арабизмы, грецизмы, латинизмы…) или, например, пословицы и поговорки, характерные для моего окружения. Считайте эту особенность текста литературным приёмом, цель которого – передать смысл произошедшего и показать взаимосвязь событий.

Чтобы понять логику происходящего вокруг Джарви, нужно знать, как устроено общество, в котором он живёт. Я потратил много времени на поиск исторических параллелей и пришёл к выводу, что их верования и верования земных цивилизаций создавались по одному шаблону.