– Ну, здравствуй. А ты на удивление спокойный, и не сопротивлялся.

– А зачем? Что-то случилось? – спрашивал я, не подавая паники.

– Хм, поступила кое-какая весть, – сказал он. – Можно задать вам несколько вопросов?

– Да, конечно… – сказал я, а у самого сердце выпрыгивало из груди.

– Где вы были и что делали с шестнадцатого по восемнадцатое февраля с утра до вечера?

– Шестнадцатого? Ух, дайте-ка вспомнить, ну в тот день приезжали гости из другой области и я был весь день дома по этому поводу. Семнадцатого был понедельник, я учусь со второй смены, поэтому днём я был в школе, а вечером уже был дома, так же и восемнадцатого, – немного волнуясь, отвечал я.

У меня сильно дрожал голос, и тряслись побледневшие руки. Голова сильно потела, и немного дрожали коленки.

– Кто это может подтвердить? – спросил полицейский.

– Ну что я днём был в школе, подтвердят сестра и одноклассники, а то, что вечером после уроков был дома, так же подтвердит сестра и родители. А в воскресенье подтвердят родители и сами родственники, что тогда у нас были, – отвечал я.

Мне уже становилось легче, голова мыслила спокойно и уверенно. Волнение уже начало сходить.

– Хорошо, мы проверим, – сказал полицейский. – Дальше, вы знакомы с Марией Митренко?

– Конечно, мы с ней одноклассники.

– Хорошо, что вы знаете о Марии? – спросил он.

– Что знаю? – задумался я. – Да особо ничего, даже дня рождения сказать не могу, не то, что её друзей.

– Ладно, вернёмся к началу.

У него с собой была папка, он достал оттуда фотографию тех двух школьников и спросил:

– Кого из них вы можете назвать?

У меня забегали глаза и в голове начал появляться туман. Мне сложно было вспомнить даже их имена, поэтому я сказал:

– Этого зовут Павел, – ответил я, указав на одного из них. – А второго не помню, я с ними не особо был знаком.

– Что вы можете о них рассказать? – спросил полицейский.

– Ну, они учатся в той же школе, что и я. Они на год старше меня. Не скажу, что они были отличниками, скорее хулиганами, которые срывают уроки и какие-нибудь важные мероприятия, – ответил я.

– Что, например?

– В начале учебного года первого сентября они своим поведением «испортили» школьную линейку. Поведением они сильно отличались, порой на них собирали подписи на исключении, как в прошлом учебном году, так и в этом. Но каким-то образом они избегали исключения.

– А у тебя была неприязнь по отношению к ним?

– Лично мне они ничего не сделали, но я в больших случаях старался обходить их стороной. Никогда не ожидаешь, что они могут натворить с их неадекватным поведением.

Как только полицейский хотел задать мне очередной вопрос, к нам в кабинет открылась дверь и мужчина, что стоял с наружи вызвал этого полицейского. Они покинули кабинет и закрыли дверь, оставив меня одного. Была гробовая тишина около пяти минут, в которой даже отражалась эхо от твоего сердцебиения, пока полицейский не вернулся.

– Допрос окончен, можешь быть свободен, – сказал он. – Тебя и твою одноклассницу отвезут обратно по домам.

Я со спокойной душой покинул этот тихий кабинет. Выйдя с полицейского участка, я тут же увидел Марину. У неё был не счастливый вид лица. Было чувство, как будто я разбил любимую вазу мамы, а она всё это видела и ждала оправдания.

– Что? – недовольно спросил я.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – подозрительно спросила Марина.

– А что ты хочешь услышать? – в ответ спросил я.

– В полицию был произведён анонимный звонок, по случаю сбежавших школьников, так же этот аноним указал наши адреса. Как ты думаешь, кто же это мог быть? – настырно спрашивала она, как будто знала, что в этом виноват был я.