– Видно Аллах , отвернул от нас, лицо свое. Вот это мой подарок тебе, Дахир. Хаджиб поднял крышку сундучка, раскрашенного драконами . Он был доверху полон монетами. Ханьские, арабские, византийские. Совсем старые деньги, с ликами неизвестных правителей, с непонятными надписями. Потемневшее серебро, стертое золото, украшения разных народов. Даже , равнодушному к деньгам, Дахиру, пришлось прикусить губу. Сколько веков видали сокровища эти, через сколько рук и сундуков прошли?! Тобчи- хан, понаблюдав за Дахиром и выслушав слова благодарности, произнес устало. О Аллах, я хочу доверить тебе дело одно, хаджиб. Пусть за него, простит мне Аллах, хоть часть грехов. Дахир склонился в почтительном поклоне – Слух мой к устам твоим, владыка! Тобчи-хан, помолчал несколько мгновений, словно собираясь с мыслями, а затем произнес, словно выхватил клинок – Я хочу, чтобы в Аталыке, были бесплатные лечебницы для недужных. Их начнут строить через пять лун. И надзирать за возведением их, будешь ты, мой хаджиб! Именно – ты! . Именно – ты, отвечаешь головой, за то , чтобы через тридцать лун, любой страждущий мог излечиться там. Излечиться не платя! Деньги будут выделены , из моей части шошской добычи, из казны, соберу деньги с илеков, сидящих в городах! Завтра, я созываю диван. И все – придворные , и все жители города и окрестностей, узнают об этом! Об этом возвестят глашатаи! Мало этого, по всем городам державы нашей, будут строить такие лечебницы!

Дахир ответил, мгновение помедлив -=Да будет милость Аллаха с тобой, великий хан! Велико будет благодеяние твое! Твое имя будут поминать в молитвах! Хан отмахнулся – Смертен человек, Дахир! И нужно думать о том, что останется после тебя, будь ты халиф или дервиш! О том, какую память оставишь после себя!… Диван был собран к обеду. Выслушав повеление хана, придворные принялись лебезить и славословить. Хан прервал пустой поток изречений жестом За строительством, будет наблюдать Дахир- хаджиб! Надсмотрщики, стражники, строители, зодчие, все в его подчинении. За воровство в моей державе отсекают руку. Я не буду сечь руки. Если пропадет хоть один гитрифи, хоть одно здание будет с изъяном, или кого –то, не будут целить бесплатно, я буду сечь головы. Помните это! Каждый день, Дахир будет мне докладывать, как идет дело. И своей властью, он может карать, может миловать. А его карать или миловать, буду я! Строителей буду кормить за счет казны. Платить каменотесам и глино – месам, по три дирхема за семь лун. Хаджиб мельком отметил, как гримаса, похожая на выражение ужаса, мелькнула и пропала на лице казначея. Города державы Тобчихана закипели. Со всех сторон, по приказу хана и илеков, свозились камни и щебень, шли толпы нанятых рабочих, в огромных котлах варилась пища для строителей. Дахир в Аталыке, потерял сон и покой. С раннего утра , он был уже на местах отведенных под лечебницы. Шум и гул, скрип телег, перебранка и разговоры -Эй, почтенный, ты как замес делаешь? Жену свою так месить будешь! Педар сухтэ( площадная брань)!!! Чтоб ты ушей свиных наелся, любезный! Надсмотрщики, наблюдающие за рабочими, зодчие, толпы тех, кто выполняет черновые работы. От взгляда надсмотрщиков и Дахира не ускользало ни одной погрешности, будь то огрехи в кладке, ленивость строителей. Дахир молча кивал стражникам, и виновных, тут же раскладывали на специально подготовленную кошму, для наказания палками. Крики наказанных боязливые взгляды их собратьев по труду. Тобчи- хан почти каждый день, интересовался ходом работ, порой сам заглядывал на стройки. Однако, Дахир ощущал, что какая – то мысль, не дающая покоя, словно надвигающаяся болезнь, внешне здорового человека, не дает Тобчи-хану покоя. Иногда, великий хан, запирался в своих покоях и целыми днями не выходил. Порой, гонцы с белым пером на шапке, символом того, что мчатся по личному распоряжению владыки, покидали Аталык в неурочное время. Прошло тридцать лун. Веселая, ласковая осень , легкая , словно любопытствующий девичий взгляд, коснулась предгорий и степи, чуть добавив золота в яркую красоту вечной степи. Дахир явился к повелителю и поклонившись произнес, чуть устало – Повелитель, больницы в Аталыке, во имя Аллаха, милостивого и милосердного, готовы принять страждущих. Завтра врачи – табибы, начинают целить людей без денег. Ведь лечение оплатит казна . Хан кивнул чуть рассеяно – Ты хорошо поработал, мой Дахир. Вот кошель с монетами, ты заработал их честно. Возьми деньги , а еще , прими от меня , в дар, вот этот перстень. Согласно легенде, его носил еще мой предок, великий Сатук Богра-хан, покоритель Мавераннахра! Хаджиб поклонился, собираясь уйти, видя, что хан погружен в свои мысли, но тот остановил Дахира жестом – Сегодня в четыре часа по – полудни, мой хаджиб, будет большой диван. Я собираю его. Ты обязан быть обязательно, хаджиб. Очень многое на кону. Дахир вышел из покоев хана, ощущая всем своим нутром, что грядут очень большие перемены. Диван, в почтительном молчании, склонился перед ханом. Повелитель Караханидской державы, оглядел своих ближайших сподвижников и без всяких предисловий, бросил -Хаджиб, казначей, амир, дворцовый мухтасиб, готовьтесь к отъезду. Я переношу столицу державы в Самарканд. Через тридцать лун, все должно быть готово: казна, войско, припасы, слуги. Здесь будет удел моего сына Арбиля. Сказать, что присутствующие открыли рты от изумления, означало бы , солгать. Время и правление великого Тобчи- хана, были таковы, что неожиданностей , хватало всегда , и к ним человек привыкал быстро. Есть жизнь, есть милость и немилость Аллаха и повелителя. Однако, было заметно, что все царедворцы мысленно напряглись